– Почему они на меня смотрят?
– Потому что они тебя боятся, – тихо ответил Харран.
Ответ удивил Вика.
– С чего им меня бояться?
– Ты стоял на своем, говоря с гоблином, – сказал Харран. – Это глупо. Они считают, что из-за тебя у всех могут быть неприятности. Охрана тебя запомнит и будет отмечать тех, кто рядом с тобой. Если ты еще попытаешься с ними спорить, гоблины тебя убьют в назидание другим рабам. А заодно вполне могут убить и тех, кто окажется поблизости.
Удивленный всем этим, Вик покачал головой. Ухо загудело от оттягивавшей его тяжелой метки.
– Я вовсе не стараюсь создавать проблемы, – запротестовал он.
– А они считают, что стараешься.
Вик посмотрел на людей в загоне, внезапно устыдившись того, что все они от него отворачивались. Но разве из-за него могут быть неприятности? Кого угодно спроси в Рассветных Пустошах, все скажут, что тише его двеллера не найти. За всю свою жизнь, пока его не увезли пираты, Вик ни разу ни с кем не подрался. Двеллерские дети вообще не страдали агрессивностью. Они всегда предпочитали убегать и прятаться. Но с тех пор Вик сражался с порчекостниками (более или менее), встретился лицом к лицу с эмбир и участвовал в бою как пират. Он далеко ушел от библиотекаря третьего уровня.
– За последнее время я много пережил, – сказал Вик. – Наверное, я в чем-то изменился, но я для них не опасен.
– Они видят в тебе мужество, – сказал Харран. Вик протестующе покачал головой.
– Нет у меня никакого мужества. Когда гоблин мне угрожал, разве я сказал ему: «Давай стреляй!»? Храбрец бы так и поступил. – Он вздохнул. – Если бы с этим гоблином встретился Галадрин Карролик, то он поймал бы стрелу в воздухе и бросил ее обратно в гоблина. А если бы я был Таураком Блейзом, то подпрыгнул бы и перебил всех гоблинов могучей дубиной Жабья Смерть.
Харран пришел в ужас от таких речей.
– Но я ведь этого не сделал, – тут же добавил Вик.
– Ты же двеллер! – воскликнул Харран. – Тебе такие вещи и в голову-то приходить не должны!
– А они и не приходят, – уверил его Вик.
– Но ты же только что все это подумал.
– Нет, вспомнил, – ответил Вик. – Это просто истории про людей. Даже не про людей – про идеи.
Харран покачал головой.
– Вот идеи-то как раз хуже всего, Вик. Самое опасное и эгоистичное, что только можно сделать, – это иметь такие идеи. Человек, который думает, что может что-то сделать, опасен не только для самого себя. Он опасен и для всего общества, если заставит других поверить в него. Не надо помнить такие истории, Вик.
Великий магистр Фролло высказался бы не такими словами, подумал Вик, но он бы согласился с этой мыслью. Вик был напуган и чувствовал себя виноватым. Что, если у него появятся такие идеи и никто его не остановит? Вдруг он поверит, что он герой, как в книжках в крыле Хральбомма? Вряд ли. А уж если он вообразит подобную глупость, находясь среди гоблинов, то его немедленно убьют в назидание тем, кто способен на такие фантазии.