Улыбка Айзеи получилась какой-то неопределенной.
– Я рад, что мы поняли друг друга, мисс де Баллестерос.
Он снова поднялся и с любопытством посмотрел на нее. Словно хотел запомнить.
Потом отдал поклон и удалился, не сказав ни слова.
Вернувшись под вечер, Джонатан взлетел по лестнице, торопливо заскочил в комнату, отбросил шляпу в сторону и распустил галстук.
– Ты будешь сверху! – весело объявил он и набросился на Томми.
Она засмеялась против воли, а Джонатан обнял ее, а потом подхватил под ягодицы. Она обвила его талию ногами, ее руки обнимали его за шею. Джонатан так и донес Томми до кушетки, где лег на спину, усадив ее на себя.
– Поцелуй меня, – шепотом приказал он, когда Томми расстегивала пуговицы у него на брюках.
Она подчинилась. Джонатан завернул вверх юбки и через чулки погладил ее бедра изнутри. Его дыхание было горячим и пряным. Он действовал на нее, как опиум. В нем появилась какая-то дикая страстность, какая-то новая настойчивость.
Поддразнивая Джонатана, она поерзала на нем, чтобы он ощутил, какая она влажная и горячая. Он закрыл глаза, жилы на шее напряглись.
– Подразни меня, – прошептал он.
Так Томми и сделала. Она впустила его в себя, а потом медленно, очень медленно приподнялась и так же медленно опустилась, потом еще и еще. Наконец Джонатан издал долгий стон. На лбу выступили капельки пота. Томми сама уже сдерживалась с трудом. Сейчас она была тореадором, безрассудно игравшим с острым наслаждением, терзавшим ее изнутри. Она играла в тореадора с Джонатаном.
Наклонившись к нему, Томми сунула кончик языка ему в ухо, провела им по ушной раковине. Его стон превратился в короткий смешок с ноткой отчаяния.
– Достаточно мучений или нет? – тихо спросила она.
Джонатан схватил Томми за бедра и насадил на себя. Они задвигались одновременно, жестко и неистово, бесстыдно и жадно, действуя сообща ради немыслимого наслаждения, которое ждало их уже через несколько секунд.
Их неистовые крики слились в один.
– Бум! – шепотом сказал потом Джонатан. Его голова оказалась у нее под подбородком.
Томми чувствовала, как поднимается и опадает его грудь. Ритм их дыхания совпадал.
Она, как гребенкой, провела пальцами по его волосам. Таким мягким, как у ребенка. Шелковистая чернота!
И чуть не разревелась.
Потом выскользнула из его объятий, оправила на себе платье и села рядом, сложив руки на коленях и старательно избегая его взгляда.
Джонатан разглядывал ее глазами, полусонными после занятия любовью, и словно недоумевал, как она еще может двигаться после столь страстного соития.
Томми глубоко вздохнула, набираясь мужества. А потом повернулась к нему.