– Я не ожидала, что вы такой, каким вас рисуют в прессе.
Принц-плейбой. Тристан ненавидел этот ярлык. Неужели он так никогда и не избавится от репутации, заработанной в недолгие годы юношеского бунтарства?
– Значит, вы раскопали в Интернете всю грязь обо мне?
Да. Стоило лишь набрать в поисковике «Принц Очарование», и на нее вывалились сотни ссылок.
– Это правда? Все эти девушки? Вечеринки? Гонки на машинах и катерах?
Ее голос дрогнул. У Тристана сжалось сердце. Он скрипнул зубами.
– Кое-что – да. Но не верьте всему, что обо мне пишут. Мои похождения с женщинами сильно преувеличены.
– На фотографиях вы всякий раз с разными девушками. Принцессы, наследницы, кинозвезды. Все красивые. Все роскошные.
– И во всех нет ничего особенного.
Как в Джемме.
– Это правда? Я не знаю, чему верить.
Платье было стянуто на талии поясом с бантом, и Джемма машинально мяла край ткани в руках.
– Я принц и пользуюсь особым вниманием. Когда появлялась возможность развлечься, не отказывался. Меня не стесняли правила, ограничивавшие поведение моего брата.
– Значит, если бы я согласилась, то стала бы вашей очередной победой? Сиднейским увлечением?
– Нет. Никогда. Вы не такая, как другие, Джемма.
– Думаю, именно так и должен говорить принц-плейбой. Затеяв очередную интрижку.
Ее губы изогнулись в язвительной усмешке, которая совсем не понравилась Тристану.
– Только не с вами, Джемма. Не стоит меня недооценивать.
Ее это не убедило.
Он выругался про себя. Ему хотелось, чтобы Джемма не думала о нем плохо, не считала испорченным молодым аристократом, каким он прослыл в годы юности.
– Тогда у меня были причины так себя вести. Я без ума влюбился в девушку-англичанку, с которой познакомился в университете. Она стала для меня первым серьезным увлечением. Но мои родители дали понять, что не одобряют этого.
– Она была простолюдинкой?
– Да. А если бы она была из благородной семьи, они с радостью приняли бы ее. Помимо привлекательной внешности она отличалась умом и талантом. Моих родителей и их советников беспокоило, как бы наши отношения не стали серьезными. Они связались с ее семьей. Уверен, не обошлось без денег. Девушка перевелась в другой университет. Я был расстроен и зол. Она отказалась даже поговорить со мной. И тогда я понял, каково это, когда твое право выбрать спутницу жизни ограничено допотопными традициями.
– И вы взбунтовались?
– Не сразу. Я по-прежнему верил в благородную сущность трона. Но потом узнал, что скрывалось за благообразной ширмой брака моих родителей. Лицемерие. Это был брак по расчету. Отец был гораздо старше матери и долгое время имел постоянную любовницу. Мать тоже тайком заводила любовников.