— Емельян Иваныч, — мило улыбнулась обернувшемуся рыбаку, — мне бы к речке, родненький.
— По нужде? — решил уточнить тот.
— Еще как по нужде, — со вздохом согласилась я, надеясь, что не прожгу дырки ненависти в его широкой спине.
Это надо же! Рыбок! Золотых! Чертям! Ненавижу чертей!
Речка на нашем пути появилась спустя часа два — судоходная, полноводная Калина, на которой, по слухам, душегубы-разбойники промышляют. Емельян по моей просьбе съехал к самому пологому берегу, чуть ли не до воды, чтобы печка меня от дороги закрывала. Я, кряхтя, спустилась, тело занемело в дороге, и попросила возницу отойти, не мешать. Добродушный Емельян Иваныч, напевая что-то веселое про «Разойдись, душа, разбегись, топор, да лети ворога головушка», ушел к дороге, и там его широкий бас растекся по равнине, я же…
Я же юркнула к печи, отворила заслонку и заскрежетала зубами — рыбок было не менее двух десятков! Спеленатые так, чтобы ротики не шевелились, перепуганные, в одной тесной бочке! Да и про то, что там рыбки, я догадалась только по едва заметному сиянию самой бочки… Гады! Гады, как есть гады! Уроды просто. А к бочке еще и сургучом послание прикручено. Сорвала, прочитала: «Уважаемому генералу Таганрайну для лучшей ухи в честь дня рождения». Золотых рыбок — и на уху?!
Ну все, после такого ведьма стала злая!
Вообще, колдую я плохо и магия дается мне ох как не просто, но не надо было злить ведьму!
Потянулась к бочке мысленно, подняла всю воду махом, словно зачерпнула невидимым ковшом, поднесла к реке, а затем руками, потому что тут магией никак, торопливо поснимала тонкую паутинку медной проволоки с несчастных рыбок. Они даже говорить не могли! У некоторых кровь по губам текла! Ненавижу чертей!
С рыбками я разобралась быстро, после отпустила всех в воду, махнув рукой, чтобы уплывали, а то было видно — сказать что-то хотят. Но освобождение сказочных созданий — это только первый этап, еще следовало следы диверсии скрыть. Присела на бережку, присмотрелась к воде — у самой кромки виднелись полудохлые головастики, которым точно не светило стать лягушками. Их я и использовала — протянула руку, и ровно двадцать три гибнущих создания стали стремительно увеличиваться, чтобы плюхнуться в мой призрачный ковш уже золотыми рыбками. Но вот потом, когда я пеленала созданных мной рыбок в медную проволоку, жалко их стало… И в мое заклинание вплелся еще один маленький нюанс… Скромный, но действенный.
— Эй, — прозвучал от дороги голос Емели, — долго ты там?
— Да все уже почти, — возвращая печати прежний вид и прикрепляя ее к бочке, ответила я. — Сейчас.