Хорхе спал на верхней койке, а Андрес на нижней – каждое утро они вставали и шли в школу, и никто их не встречал у входа. Так текла их жизнь изо дня в день, и только маленькая зеленая телефонная будка, стоявшая у входа в «Ла Масию», рядом с кухней, соединяла их с внешним миром.
Иногда родители мальчиков предпочитали не звонить им, чтобы не будить в них тоску по дому лишний раз. Лучше было оставить боль от разлуки в покое, не мешать ей, пока она дремлет, чтобы избежать слез сыновей. «Когда они мне звонили, я всегда плакал», – говорит Тройтейро, то же касалось и остальных мальчишек.
«Я наизусть знал номер «Ла Масии»; я до сих пор помню его, потому что звонил Андресу много раз», – говорит Ману, кузен, впервые известивший мир о рождении маленького гения в Фуэнтеальбилье и тяжело переживавший расставание с ним.
* * *
«Нет, я не плакал. И никогда не видел, чтобы плакал он, но мне рассказывали, что он плакал, да. Я прибыл в «Ла Масию» через два года после Андреса. Я приехал в самой середине августа», – объясняет Жорди Месальес, экс-игрок «Барселоны» и друг Андреса тех лет. – Я приехал в Барселону из деревни в Льейде, для меня попасть в клуб было очень большим достижением. Помню, что дома я постоянно рисовал рисунки – моя мама до сих пор их хранит, – которые подписывал словами: «Моя мечта – быть в «Ла Масии». Я был вне себя от счастья, когда оказался там. Не успел я приехать, как уже тренировался вместе с командой Андреса и играл с Тройтейро, Рубеном и Лансароте. Когда другие пацаны уезжали домой или их приезжали проведать семьи, я чувствовал себя в «Ла Масии» очень одиноко. До сих пор помню, как думал тогда: «Это тяжко, это очень тяжко», – говорит Месальес, который вскоре обнаружил, что и Андрес тоже страдает и мучается от тоски.
«Начиная где-то со второй моей недели там мы стали тусоваться вместе, – говорит Месальес, начавший свое знакомство с «Ла Масией» под «руководством» Андреса. – Мы прогуливались с ним от «Ла Масии» до тренировочного поля номер три – «наждачного поля», как мы его называли, – потому что при каждом падении ты делал себе очень больно – искусственная трава была очень жесткой, как наждачка. На том поле одновременно тренировались четыре команды. Каждая работала в своем углу.
Мы с ним оба одинаково проживали свои дни. Оба очень расслабленно и спокойно относились ко всем вещам. Нам было комфортно в своих комнатах, иногда мы смотрели телевизор, а иногда читали в библиотеке «Ла Масии», будучи одними из немногих ребят, кто ею пользовался. Там была отличная коллекция книг, хотя по тому, какой пустующей она зачастую была, так и не скажешь. Мы были домашними ребятами, довольствовались очень малым. Если мы могли поговорить о футболе, мы уже были счастливы», – говорит он и начинает вспоминать истории, уходящие далеко за пределы одного футбола.