Париж покорился с трудом, им пришлось бороться и терпеть, всем и каждому. Путешествие в Рим тоже вышло тяжелым, тогда они стремились к своему второму Кубку чемпионов. Но ни один момент того путешествия не был так труден, как игра на «Стэмфорд Бридж», ставшая испытанием на прочность для сердец миллионов людей.
«Правда в том, что я даже не понял тогда, что тот удар нанес Андрес, – говорит Виктор. – Я осознал это только тогда, когда прибежал к ним через все поле, чтобы отпраздновать. Казалось, что в той игре с «Челси» для нас все потеряно. Когда Майкл Эссьен забивал свой гол, я, прыгая, думал: «Я возьму этот мяч», но я не смог. Он залетел в верхний угол. Потом удалили Абидаля. Игроки «Челси» словно летали, они были повсюду. Все шло наперекосяк для нас. Но я продолжал твердить себе: «У нас будет шанс… хотя бы один… у нас будет возможность». Я посмотрел на табло, на нем была 88-я минута. Игра была почти кончена, когда случился гол. Андрес забил, и я сошел с ума. Не спрашивайте меня почему, но я был убежден, что что-то произойдет. И оно произошло. Гол забила моя родственная душа. Это было невероятно».
Третий Кубок чемпионов в Лондоне стал еще одной битвой, даже более трудной, чем финал в Риме. Особенно для Иньесты. «Мы отрабатывали навесы и удары, традиционное, в общем-то, тренировочное упражнение, когда я заметил, что Андрес сидит в углу поля вместе с Эмили Рикартом, физиотерапевтом, – говорит Виктор. – Он вновь травмировался, и никто не мог его утешить. Казалось, что он никого не знает, не узнает окружающих. Говорить с ним было все равно, что говорить с камнем. Его взгляд ни на чем не задерживался; на лице было отрешенное выражение, словно он не понимал, какого черта с ним происходит».
Сезон 2008/09 подходил к концу, и травма Иньесты была не просто очередной рядовой травмой. Она стала началом худшего периода в карьере Иньесты, затянувшегося настолько, что в какой-то момент ему показалось, что выхода из этого тупика ему уже не найти. Все было даже хуже тех первых дней в «Ла Масии». В следующем году должен был состояться Чемпионат мира, но очень долгое время Андрес опасался, что не сможет на него поехать. Он боялся, что вообще не сможет играть. Ему нужно было сражаться и страдать – вновь.
«Наши карьеры развивались параллельным курсом, мы всем делились, жили внутри одних и тех же стен, в тех четырех спальных помещениях «Ла Масии», – говорит Вальдес. – Ты играешь за «Барселону» и не знаешь никаких хлопот: тебе выделяют место, где ты можешь спать, тебя обучают, тренируют, ты живешь и работаешь в одном из лучших клубов мира, пожалуй, даже в лучшем. Но в конечном итоге ты оказываешься в одиночестве. Один, без семьи. К этому нужно привыкнуть, нужно адаптироваться к иерархии и заведенному порядку. И делать это нужно в одиночестве, самому».