//Вставить разговоры и переход…/
Ненависть товарища Туана была вполне объяснима. Еще несколько лет назад он ежедневно спал под крылом верного Мига, готовый по первому зову сирены прыгнуть в кабину. И, со сверхзвуковой скоростью уйти навстречу смерти — расклад "их восемь, нас двое" не играет даже в песне…
Ну а когда армада Б-52 летит привычно, неся по сорок тонн напалма каждая, стирать с лица Земли очередной спокойно спящий город… Официально наши "советники" там не воевали, но… Усидеть в блиндаже, когда речь идет о жизнях тысяч мирных людей — такие не идут в космонавты. Ну а в летчики–истребители точно! Неся страшные потери ловили на виражах наши старенькие, дозвуковые еще семнадцатые "Миги" навороченные сверхзвуковые "Фантомы", сыпались на джунгли и падали в море обломки, многолетняя бойня была злая. И много страшных бумажек получали родные по всему Союзу…
"Система 75" прошла боевое крещение — выявившее кучу недостатков, но конкуренты умылись кровавми слезами от такого знакомства. Товарищ Сергей Лавреньтевич, да–да, сын Того Самого, пообещал сделать ракеты ПВО еще лучше.
А потом мы послали туда новенькие "Миги". Под номером "23", хотя никакого крыла изменяемой стреловидности они не имели. Но зато напополам цифро–аналоговый БЦВК, две турбины, два киля — и передние рули, управляемые автоматически. Пара 37мм пушек с подрываемыми по командам компа зарядами, шесть ракет на внешней подвеске… И огромные "Стратофортрессы" сотнями посыпались с небес на многострадальную землю Вьетнама. Ну а другие самолеты, мелочь боевого охранения, вообще перестали считать.
Как в той песне — "…мой Фантом взорвался в небе, небе голубом и чистом — никогда мне больше не летать…". Американцы обозвали эти маленькие, но очень шустрые машинки "Viper–ами", типа гадюки. И было за что.
После торжественного потопления пары ударных авианосцев ударными эскадрильями — ушли они из Вьетнама, товарищ Хо Ши Мин праздновал победу в семьдесят втором году
И вот сейчас в кают–компании международной орбитальной станции сидели и смотрели пристально друг на друга два человека. Первым нарушил тишину Билл, с американской простотой спросив напрямик — "Хей, парень. Без обид — но это на твоем файтере эмблема в виде трех стрел была?". Туан, не меняя выражения по–аосточно невозмутимого лица подтвердил, добавив — "И много маленьких звездочек. Мой "Миг" стоит теперь в музее…".
Вильсон с задумчивым видом захрустел печенькой, с грустью поведал — "На дне Тонкинского залива надо искать хлам, оставшийся от моего F4F. Я видел тебя — но не попал. а потом твой брат–гук сел на хвост. Удар, взрыв, катапульта — и очухался только в огромной ванне Тихого океана. А рядом, завывая сиренами, тонул "Миссури"…". Дальше Билл удивил и напугал всех — спокойно взял прилепенный магнитным полем к столу нож, распорол ткань летного костюма на груди, возле сердца. Достал из потайного, зашитого кармана пару маленьких, заполненных темно–янтарной влагой пакетиков. И сказал мудрый тост. "Комрад, мне никогда не нравилась война. Тем более та, где мы были по разные стороны кокпита. Ты защишал людей — а я толстые туши бомберов. И, мне было очень стыдно и противно это делать… Прости, но как солдат ты понимаешь — приказ есть приказ… Ну а этот виски сделал мой отец, задолго до утверждения состава экипажа. Сказал — надо, потом поймешь. Теперь, глядя на тебя, на Землю в иллюминаторе понял. Не чокаясь…"