— Одна минута до перигея.
Надоела нам старая система названий, все эти периселении и апомеркурии сократили. Ведь действительно неудобно было — оставили лишь апогей и перигей. Высшая и низшая точка орбиты. Но апогей нашей текущей траектории реально будет у прекрасной Геи.
— Меня не пугают ни волны, ни ветер…
Прицепившаяся ко мне цепкими коготочками Анютка спокйно слушала песню, с любопытством разглядывая проносящийся мимо мир. Памперс сухой, все в порядке, полет продолжаем.
— Плыву я к единственной маме на свете.
— Плыву я сквозь волны и ветер
— К единственной маме на свете…
Где же твоя мама, котенок? Где она пропала, в бездне лет и мегаметров? Я не знаю, кем были твои папа и мама, чем они занимались. Но вряд ли ваши родители были плохими — существа, полностью загрузившие перед боем спасательную шлюпку детьми, и наверняка своей жизнью прикрывшие ее уход… Мягко говоря, достойны глубокого уважения!
— Скорей до Земли я добратся хочу…
— "Я здесь, я приехала!", — ей закричу.
— Я маме своей закричу,
— Я маме своей закричу…
Куда кричать–то? Да и стоит ли… Почти восемьдесят лет ты проспала, и за это время никто не прилетел. А откуда ты родом — в радиусе, например, пятьдесят светолет больше двух тысяч звезд, в Галактике их почти триста миллиардов. Ну а тех галактик в бесконечности вообще немеряно болтается…
— Пусть мама услышыт, пусть мама придет,
— Пусть мама меня непременно найдет!
Жаль, что на Земле прошло столько лет, потраченных на мировые войны и прочие разрухи. Мы слишком поздно прилетели…
Когда я, разглядев наконец эмблему, вошел в шлюз, то еще раз убедился — все плохо. Мертвые приборы контроля скафандров, лишь огоньки аварийного освещения горят. Парочка костюмов, кстати, имелась — две руки, две ноги. Все почти как у нас, вот только рост вместо стандартых 1.9 два с небольшим метра. И формы гермошлема, суставов другие.
Люк закрылся, но радиосвязь осталась, успокоил товарищей. Зашипел газ, наполняя отсек. Достал коробочку химического газоанализатора, сорвал неуклюжими пальцами–сосискам крышки с колбочек, размотал ленты. Немного подождав сверился с таблицей. Хм, опасных газов вроде нет, азот и кислород пополам при давлении четыреста пятьдесят мм, примерно.
— Под запись. Принимаю решение открыть гермошлем. — доложил я тогда. Один фиг уже камикадзе, чего уж дальше терять!
— Ведь так не бывает на свете,
— Чтоб были потеряны дети.
Продолжая напевать песенку, ласково поглаживал ребятенка, вспоминая…
Как вновь обшарили мое лицо неожиданно яркие в полумраке лучи. Через несколько минут открылся внутренний люк.