- У нас, между прочим, тоже своё задание, а вы нам мешаете его выполнять, – Ирочка схватила капитана за руку. – Сергей Александрович, нам нужно туда, понимаете...
- Хорошо, – вздохнул тот. – Попробую связаться с адмиралом. Но ничего не обещаю...
На удивление ответ адмирала был прост и крайне короток:
– Капитан Рагуленко, дай им одну БМП с отделением понадёжнее, и пусть ездят по городу, делают своё дело. И пусть закреплённый КомОд постоянно отчитывается лично тебе, где они и что они. Задание понятно, товарищ капитан? Исполняй!
Надеясь на прямо-таки противоположный ответ, капитан переключил рацию на громкую связь и теперь выглядел... мягко говоря ошарашенным. Но приказ есть приказ.
Так мы получили свободу передвижения и личную охрану. Вот теперь перед нами стоит командир самого надёжного отделения, старшина контрактной службы Ячменёв. Не очень высокий, но с широкой бочкообразной грудью и сильными длинными руками. А ещё у него были: рыжий чуб, выбивающийся из-под каски, и какое-то волчье чутьё на опасность... Вот с ним и его ребятами мы, журналисты, колесили по всему городу. Вдобавок два капитана посоветовались, и во избежание лишних недоразумений от группы капитана Топчиева к нам был прикомандирован старшина Потапенко. Мужчина солидный и основательный, как чумацкая повозка, запряжённая волами.
Помню, проезжали мы мимо сквера, который был превращён в импровизированный пункт сбора военнопленных. Там в детской песочнице сидело на корточках десятка два до смерти перепуганных румын под охраной всего трёх гражданских с винтовками. От пленных остро воняло потом, мочой и фекалиями. Они дрожали от ужаса, ожидая жуткой расправы.
Я попросил механика-водителя остановиться около пленных и спросил у них, знает ли кто русский язык. Они немного пошептались, после чего с разрешения конвоиров от группы отошли двое расхристанных рядовых. Вояки сказали, что они не румыны, а молдаване, что их насильно мобилизовали в армию. После чего, жалостливыми голосами затянули "песню" про то, что "сами они нездешние, папы – нет, мамы – нет, дети – голодные, документы украли, а дедушка – на вокзале..." Тьфу, это уже из другой оперы, но удивительно похоже...
Более или менее серьёзное сопротивление оказывали лишь немногочисленные немцы и некоторые татары-шуцманы. Татары уже каким-то образом пронюхали о том, что ни моряки черноморцы, ни наши морские пехотинцы их в плен не берут, и дрались с яростью обречённых. Ну и пусть! Зато в этом мире не будет ни "мемориалов", ни памятников "незаконно депортированным народам".