У дверей виллы он спросил:
- Ты спустишься сегодня вечером к ужину? Она поняла, что этот вопрос был с явным подтекстом. Утвердительный ответ будет означать больше, чем просто согласие на ужин.
- Да, Стефано. Приду. Он кивнул.
- Хорошо. И пожалуйста, подумай над тем, что я сказал.
Уже подумала, мысленно ответила она, проходя в свою комнату, чувствуя дрожь волнения, заставляющего ее ускорить шаги.
Сегодня, думала она, стоя под струями душа, сегодня они начнут все сначала. И она сделает все, чтобы ребенок сблизил их, как это часто бывает. Интересно, это только мечты или реальная перспектива?
Она с большим тщанием уложила волосы и стала перебирать платья, остановив свой выбор на бледно-лимонном шелковом. Застегнув молнию на боку, она отступила назад, чтобы хорошенько рассмотреть себя в большом зеркале, но ей пришлось ухватиться за столик перед зеркалом, в котором отразилось ее полное отчаяния побелевшее лицо, когда в низу живота она почувствовала знакомую боль.
- Так что видишь. - Голос Крессиды звучал вполне спокойно. - Не было необходимости строить какие-то планы. Это была ложная тревога. Я полагаю... Она заторопилась. - Задержка произошла из-за болезни и усталости. Повезло, правда? - спросила она весело, мучительно надеясь, что он станет возражать.
- Повезло? - переспросил он, не поворачиваясь к ней лицом. - Да, действительно, - сказал он спокойно.
Одно слово. Одно слово, от которого так много зависело. Одно короткое слово, произносить которое у него теперь нет причины. "Останься".
Держись, сказала она себе. Потерпи еще немного, и тогда можно будет реветь сколько хочешь.
- Так что теперь нет причины мне здесь оставаться. По крайней мере сейчас.
- Да, конечно, - отозвался он.
- И мне действительно пора возвращаться в Лондон, искать работу и...
- Крессида. - Он повернулся к ней и впервые с того момента, как она сообщила, что никакого ребенка не будет, посмотрел ей в глаза. - Тебе жаль? Он пристально смотрел на нее. - Насчет ребенка...
Если ей необходимо уезжать, то она должна это сделать с достоинством. Зачем рассказывать Стефано о той боли, которая терзает ее?
- Думаю, это скорее всего к лучшему, - тихо сказала она, вспоминая рыдания, вырвавшиеся из груди, когда она увидела пятнышки крови.
- Понятно, - сказал он без всякого выражения, будто сообщал, что прекратился дождь.
Его лицо не выражало абсолютно ничего. В этом он весь, и ей нужно бежать отсюда как можно скорее, прежде чем она, не выдержав, сорвется.
- Я хочу уехать как можно скорее. Наступило длительное молчание, но когда он заговорил, голос его звучал так же бесстрастно.