Поскольку никто из нас не знал, куда мы летим, то оставалось только ждать. Выходить из гипера наобум было еще рискованнее – мы могли бы никогда не вернуться, космос был слишком велик.
Ожидание действовало на нервы, но повлиять на это я никак не мог. Находясь не в своем теле, я вынужден был просто подчиниться потоку гиперпространства и лететь в неизвестность. Так далеко я еще никогда не прыгал. Одномоментные прыжки с длительным временем были сами по себе опасны, и все обычно перемещались до цели несколькими подходами. Потраченное топливо стоило того, чтобы корабли не пропадали по неизвестной причине, когда начинали злоупотреблять длительными прыжками. Причину этого не знал никто, технология Врат была и оставалась одним из действующих секретов Предтеч.
Выход из гипера оказался внезапным, доля секунды – и вот я жмурюсь от слепящего света звезды, отражающегося от миллионов ледяных глыб, которыми была усеяна система. Был бы я верующим, наверняка бы помолился, поскольку вероятность того, что при выходе из гипера я попал в единственный свободный промежуток космоса, была ничтожно мала. Видимо, не зная точных координат выхода, которые я неизвестно как задал при входе, любой другой, кто попытался бы сюда попасть случайно, разлетелся бы миллионами атомов, столкнувшись на гиперскорости с ледяными гигантами, что окружали меня сейчас со всех сторон.
«Красота какая, – протянул я, оглядываясь. – ИИ, координаты системы?»
«Система не нанесена на карты». – Сухой голос моего ИИ заставил меня вздрогнуть.
«Келлер?» – с надеждой спросил я по мыслесвязи.
В ответ не было ни звука. Похоже, теперь стоило рассчитывать только на свои силы. Однако Врата тут были, и, следовательно, должна была работать наша мыслесвязь.
«Информацию по системе мне в инфоблок», – приказал я, а пока ИИ занимался расчетами, решил лучше осмотреться. Оптика корабля работала отлично – отдаление или приближение происходило гладко и быстро.
«Состояние корабля?» – запоздало запросил я информацию, вспомнив, в каком состоянии я ушел в гипер.
«Регенерация наномедов девяносто процентов, время восстановления десять часов», – успокоил меня ИИ.
Как же тут было красиво! Тысячи и тысячи ледяных глыб медленно проплывали мимо меня, словно по течению. Яркий свет звезды пронизывал их насквозь, создавая непередаваемую мозаику изо льда.
«Анализ закончен, информация передана», – сухо отчитался ИИ, прерывая очарование ситуации.
Что сразу бросилось мне в глаза, так это странное колебание гравитации недалеко от меня. Электромагнитная картина того места представляла мешанину векторов сил, так что явно стоило сперва проверить, что там. Усилив на максимум щит, я запустил двигатели и стал продвигаться вперед, аккуратно раздвигая полем ледяные глыбы астероидов. Почти сразу стало понятно, что даже если бы случайному кораблю сказочно повезло оказаться здесь, то маневрировать тут он бы не смог. Точнее, смог, но до тех пор, пока щиты держали нагрузку. Я просто для примера посчитал, сколько времени бы продержался другой мой корабль, собранный по технологиям меклар, при таком темпе движения через плотный пояс астероидов. Час – вот что мне выдали расчеты. Всего час, пока щиты не погасли бы от перегрузок, которые испытывали под давлением ледяных глыб.