- Ето што же теперича - смычка? - спрашивает голос сзади меня, и вижу - тот же мужичонка с вилами.
Он прогнал собак, а я пошел дальше. Но не успел пройти двух дворов, как собаки опять налетели, и одна из них цапнула меня за штанину. Тут я обозлился, вырвал из плетня кол и начал отбиваться. Слышу голос:
- Брось палку, брось, тебе говорят, - разорвут.
Я бросил кол, идет какой-то мужик, спрашивает:
- Тебе чего?
- Я вашу деревню обследовать пришел.
- Тут, на задах, неча обследовать, - отвечает мужик, - ходют, обследствуют... Ты чего плетень-то ломаешь, не ты городил - не тебе и ломать.
И вдруг из кустарника высовывается баба и кричит:
- Пошел, пошел, мазепа! Ходют тут, того гляди, как сундучок у тетки Арины, у перхушковской... Ванька!.. Ванька!.. - закричала она вдруг неистово. - Гусешат-то сосчитай, гусеша-ат...
Насилу я удрал из деревни на большую дорогу. У других ребят вышло тоже в этом роде, а двоих из наших ребят с рулеткой чуть было не поколотили за то, что они хотели произвести обмер.
10 июня.
Со мной опять, кажется, начинается то же, что было зимой, но уже не по моей вине. Кроме того, я отношусь теперь к этому сознательнее, чем зимой: ввиду, во-первых, случая с Линой, а во-вторых, потому что, судя по бумаге, свистнутой мною в СПОНе, за кое-какие вещи бывают наказания. Самое плохое то, что Никпетож уехал в отпуск. Юшке Громову в этих вопросах я верить не могу, больше мне посоветоваться не с кем, потому что я совершенно одинок. Дело вот в чем. Это уже продолжается несколько дней.
Юшкина сестра Мария затеяла ставить спектакль - "Предложение" Чехова, и в этом спектакле я должен играть роль жениха, а Мария - невесты. Пьеса эта несовременная и довольно бузоватая, про помещиков, но я согласился, потому что вообще хочу попробовать себя как артиста. По роли мне нужно поцеловаться с Марией. На репетиции я ее облапил и поцеловал, а она говорит:
- Фу, всю обслюнявил... Да ты разве не умеешь целоваться?
Тут было человек пять, они все захохотали, а Юшка Громов кричит:
- А-а-а!.. Покраснел, покраснел!..
Я обозлился и сказал, что в спектакле не буду участвовать и сейчас же ухожу домой. Тут все меня обступили, стали упрашивать, чтобы я остался, а Юшка отвел меня в угол и говорит:
- Ты что, маленький, что ли, сволочь эдакая? Или все больше в кулачок говоришь? Разве не видишь, что Мария к тебе лезет?
Я сразу и не понял, что он хотел сказать, но тут налетела Мария, пихнула Юшку так, что он отлетел, а сама шепчет:
- Чудак ты какой, Костя! Ведь это не беда, что ты не умеешь, я тебя научу. Хочешь, хочешь? Приходи вечером к нам в сад.