– Но почему же? – спросила Нафтали его жена. – Почему ты прогнал его? Он производит впечатление искренне жаждущего.
– Те, кто интересуется изучением Писания, по большей части глупы. Они хотят «спрятаться», – сказал Нафтали.
На другой день постучал другой человек. Нафтали открыл дверь и спросил:
– Почему ты здесь? Чего тебе надо?
– Я пришёл, чтобы рядом с вами научиться служить человечеству, – ответил тот.
– Проваливай, – сказал Нафтали. – Ты ошибся дверью.
Жена была поражена:
– Он же не просил изучать с ним Писание. Из него получился бы великий преобразователь общества или что-то подобное. Он хотел служить человечеству. Такая чистая, верующая душа. Почему ты отказал ему?
– Тот, кто не знает сам себя, – сказал Нафтали, – не может никому служить. От его служения в итоге – одно несчастье.
На третий день постучал ещё один человек. Нафтали открыл дверь и спросил:
– А тебе чего?
– Я очень глуп, – ответил тот. – Нельзя ли мне немного помочь избавиться от этого?
Нафтали поцеловал его и сказал:
– Входи. Я жду тебя.
Ехал однажды магнат в роскошной карете, которую везла шестёрка породистых лошадей, купленных в разных странах. Карета завязла в трясине, и сколько кучер ни стегал лошадей, они не могли сдвинуться с места. Но тут появился крестьянин на телеге, которую везла пара лошадок, и с лёгкостью проехал через ту самую трясину. Магнат изумился и спросил крестьянина:
– В чём сила твоих лошадей?
И тот сказал ему:
– Ваши лошади хоть и сильны в отдельности, но все разной породы, и нет между ними никакой связи. Каждая считает себя породистее другой и клонит в свою сторону: стегнёшь одну, а другая этому только радуется. А у меня лошадки простые, одной масти: кобыла со своим жеребёнком. Чуть пригрозишь кнутом одной из них, так другая все силы прикладывает, чтобы помочь той, что рядом.
Как-то сапожник пришёл к раввину из Гера и сказал:
– Скажи, как мне поступить с утренней молитвой? Мои клиенты – небогатые люди, у них всего лишь по одной паре обуви. Я беру в ремонт их обувь вечером и работаю большую часть ночи. К рассвету я не успеваю всё закончить, а ведь людям нужна обувь до начала работы. Как же мне быть с утренней молитвой?
– Как ты молился до сих пор?
– Иногда я быстро проговариваю молитву и возвращаюсь к работе, но затем мне становится не по себе. Иногда мне приходится и вовсе пропускать молитву. В этом случае я также ощущаю чувство какой-то потери, и каждый раз, когда поднимаю обувной молоток, я почти слышу вздох своего сердца: «Как же мне не везёт; у меня совсем нет времени на утреннюю молитву!»