С позволения императора он стёр все фрески северного живописца и вместо них намалевал на стенах отдельные части человеческого тела: руку, ногу, бедро, плечо. Когда Райя вместе с северянином-живописцем и другими художниками пришёл в храм для осмотра его работы и увидел, что он натворил, император сильно разгневался.
– А где же все остальные части тела? – спросил он Рамана.
– Государь, – ответил Раман, – истинные знатоки искусства могут дополнить их силой своего воображения.
Император, хотя и оценил его остроумие, был разъярён тем, что Тенали Раман испортил его новый храм, и приказал стражникам:
– Отсеките этому шуту голову!
Стражники были те же самые, которые однажды пострадали по вине Рамана. Понимая, что уж они-то его не пощадят, он решил прибегнуть к хитрости.
– О, государь, – сказал он, – исполните моё последнее желание. Я уже много дней не молился богу Сурье (бог солнца) и хочу умереть, стоя по шею в реке. Когда я закончу молитву, я сам скажу стражникам: «Рубите!»
Император обещал выполнить его последнюю волю.
Тенали Раман вошёл по шею в реку и сделал вид, будто молится. По обеим сторонам от него стояли двое дюжих стражников с обнажёнными мечами.
– Рубите! – внезапно крикнул Раман и погрузился с головой в воду. Стражники взмахнули мечами и упали оба обезглавленные.
На другой день Раман отправился к императору, надеясь, что его гнев успел уже остыть.
– О, государь, – сказал он, – я подумал, что жизнь викадакави дороже любых фресок, и решил её сберечь. Стражники же, которых вы послали меня казнить, оказались полными глупцами и сами отсекли себе головы.
Рассказ его рассмешил императора, и Райя сменил гнев на милость.
В некоем селении жили четверо закадычных друзей, сыновей брахманов. Трое из них знали назубок все шастры, но были лишены здравого смысла. Четвертый же был щедро наделён здравым смыслом, зато совсем не знал шастр. Собрались они как-то раз все вместе, и пошёл у них такой разговор:
– Какая польза от нашей учёности, если мы не отправимся в другую страну, чтобы там послужить её властителю и добыть себе богатство? Почему бы нам не пойти на восток?
Так они и решили.
В пути старший сказал:
– Один из нас – совершенный невежда в шастрах. Нет у него других достоинств, кроме здравого смысла. Но как без подобающей учёности заслужить милость владыки? Пусть он идёт домой.
– Эй, здравомыслящий, ступай-ка ты домой, – поддержал второй. – Ведь ты же ничего не понимаешь в шастрах.
– Негоже его гнать, ведь мы с самого детства неразлучны, – заступился за друга третий. – Пусть идёт вместе с нами.