Однако то, что происходило у нас с Рейесом, было намного хуже любой ссоры Эмбер с кузинами. Мы давно выросли из кукол Барби и заколок для волос. То есть Рейес точно вырос, а у меня до сих пор осталась тяга и к тому, и к другому.
— Левая рука на синее.
Мы опять передвинули левые руки, и в такой позиции не на шутку напряглась моя медулла облонгата[19], или как там называется сухожилие между пяткой и икрой.
— Похоже, мы тут надолго, если, конечно, хочешь объяснить, — сказал Рейес, у которого даже дыхание не сбилось.
— Лучше спрошу, почему ты со мной не разговариваешь.
— Правая нога на желтое.
Становилось всерьез неудобно. Я чувствовала себя орангутангом на соревнованиях по художественной гимнастике. Зато Рейес определенно чувствовал себя в своей тарелке. Как хищник, который оценивает способности своей добычи. Как пантера, готовая нанести сокрушительный удар. Из-под длинных ресниц мерцали поразительные глаза. От каждого движения перекатывались крепкие мышцы. Длинные пальцы поддерживали вес мощного тела, но лишь слегка, словно Рейес без проблем удерживал равновесие на одних только пятках.
— Я разговариваю с тобой каждый день, — возразил он.
От глубоко тембра у меня в животе всколыхнулся трепет, и между ног возникло напряжение.
— Левая нога на зеленое.
— То есть ты не собираешься мне рассказывать, что тебя беспокоит? — поинтересовалась я, борясь с естественным желанием тела подчиниться гравитации.
— Ты первая.
— Правая рука на зеленое.
— Меня ничего не беспокоит. Из нас двоих именно ты еле-еле выдавливаешь из себя слова.
— Левая рука на красное.
В этот раз я чуть не упала. Коснувшись нужного кружка, пальцы соскользнули. Равновесие определенно не мой конек.
— Датч, если ты все равно будешь врать, зачем вообще начинать разговор?
Я резко втянула носом воздух, но пришлось шумно выдохнуть, потому что у меня уже началась одышка. Да уж, эта игра намного сложнее, чем кажется со стороны.
— Я не собираюсь врать. И почему ты вообще решил, что меня что-то беспокоит?
— Левая рука на красное.
— Опять? — проскулила я, пытаясь подвинуть руку к красному кружочку, но Рейес занял его раньше.
Пришлось просунуть ладонь прямо под Рейесом, и наши руки соприкоснулись. Я была похожа на каракатицу. Рейес выглядел так, словно готовился к соревнованиям по смешанным боевым искусствам. Джинсы плотно сидели на талии, свободная серая футболка задралась, обнажив рельефный живот. На холмах и долинах скульптурного торса играли мягкие тени.
Рейес смерил меня долгим взглядом, а потом сказал то, что было у него на уме:
— Мы не говорили о том, что произошло в Нью-Йорке.