Прошло столько времени, мы преодолели столько препятствий! Я думала, что знаю своего мужа, а теперь уверенность пошатнулась.
Уверена я только в одном: мне необходимо узнать божественное имя Рейеса. Вряд ли это Рейзер, что на человеческий язык переводится как Разящий. Наверняка это только интерпретация его настоящего имени. Ну или прозвище. Если я узнаю божественное имя Рейеса, то смогу сделать то же, что сделал в свое время Сатана. Если придется, я смогу поймать Рейеса в божественное стекло, которое всегда держу при себе.
Вернувшись в материальный мир, я погладила в кармане штанов медальон и покосилась на мертвую девочку, которая явно и не думала уходить.
— Почему ты Рокета не попросила тебе почитать? — спросила я, изобразив самую широкую липовую улыбку из моего арсенала, которая так и сочилась раздражением и ацетоном.
Рокет — наш общий друг, который в пятидесятых умер в психлечебнице. А еще он гений, который знает имена всех людей, когда-либо живших и умерших на земле. Вообще всех, без исключения. Дневала и ночевала Слива с Рокетом и Незабудкой, его младшей сестрой. Хотя сильно сомневаюсь, что ночевки у призраков подразумевают сон. Заскочить к Рокету было одним из первых пунктов в моем списке дел на сегодня, раз уж с делом клиентки я практически разобралась.
Слива сложила на груди руки.
— Он не может.
— Почему?
В ответ я ожидала услышать что-то вроде «Потому что он мертвый и не может переворачивать страницы», а услышала нечто неожиданное:
— Потому что не умеет читать.
В конце концов я посмотрела на Сливу наполовину заинтересованным взглядом:
— Что значит «не умеет читать»? Он все стены исписал именами покойников.
Это и было основной задачей Рокета. Он выцарапывал тысячи и тысячи имен на стенах заброшенного дурдома. Каждый божий день. Днем и ночью. Зрелище по-настоящему завораживающее. Минут на пять. Потом подключается мой СДВ, и мне резко надо куда-то поехать и с кем-то увидеться.
— Ну ясное дело! — закатила глаза Слива. — Писать имена — его работа. Но это не значит, что он может их прочитать.
В этих словах было столько же логики, сколько и в любом реалити-шоу.
— И не для себя он их пишет, — добавила Слива, потянув меня за рукав футболки с надписью «В моем мозгу открыто слишком много вкладок», — а для нее.
По идее, я должна была быть суперски заинтригована. Вот только в шесть утра интрига почему-то не кажется такой уж интригующей. А особенно после бессонной ночи.
Я глотнула еще кофе. Влюбленно посмотрела на пар, поднимающийся над чашкой. Задумалась о том, как в ближайшие двадцать четыре часа потратить свои силы — на добро или зло. На зло, наверное, повеселее будет.