Мистер Адамс говорил, что Эмери была очень близка со своим дедушкой. Если ее кто-то преследовал или присылал какие-то угрозы, именно ему она могла об этом рассказать.
Время уже было позднее, но я все равно поехала в поселок для престарелых Лесной Бодрячок. Названьице такое, будто его придумал какой-то озабоченный ботаник. Кстати говоря, миссис Аллен теперь тоже жила здесь, причем со своим пудельком по кличке Принц Филипп, он же Пипи.
Я заскочила в регистратуру дать сотрудникам знать, кто я такая и зачем пожаловала, хотя у каждого здешнего жителя были собственные апартаменты. Уход здесь предлагали круглосуточный, однако сам комплекс не был похож на дом престарелых, а это уже хорошо.
В регистратуре мне нарисовали на карте целый маршрут, который приведет меня к дому мистера Джеффа Адамса — старшего. Спросила я и о миссис Аллен, но медсестра сказала, что она живет в самом настоящем доме престарелых в соседнем здании, потому что любит выгуливать Пипи бог знает где и частенько оказывается на бульваре Аламеда в одних носках и ночнушке. Чтобы с ней увидеться, нужно приехать в приемные часы и записаться в журнал посещений в том самом соседнем здании.
Мысленно пообещав себе вернуться, как только смогу, я отправилась к дому мистера Адамса-старшего.
***
Название комплекса мне сразу показалось странным, но по пути к нужному дому подозрения лишь подтвердились. Сначала я ехала по Бодрячок-лейн, свернула налево на Пушистики-драйв, потом направо на улицу Острого Перчика, снова налево к проезду Дерзких Петушков и наконец опять направо в переулок Пенистых Пионов.
О да, весь этот комплекс явно проектировал озабоченный ботаник.
Я лелеяла надежду, что найду Эмери у дедушки. Если они были так близки, как говорил мистер Адамс, и если дедушка уже в преклонном возрасте и уже давно болен, Эмери могла остаться с ним.
Не повезло.
Мистер Адамс-старший оказался крепким мужчиной семидесяти с копейками лет. В этом центре он жил только потому, что не хотел больше заботиться о земле вокруг собственного дома.
— Тут они все сами делают, — поделился мистер Адамс, вручая мне чашку кофе.
Его так трясло, что кофе чуть не расплескался. Горе лежало на нем тяжелым покрывалом. Теперь, когда внучки больше нет, я боялась, что силы его покинут.
Мистер Адамс очень старался делать вид, будто все в порядке. Будто он не сломлен изнутри.
— Они ухаживают за газонами, готовят. Надо ходить в столовую, но кормят не так уж плохо. А еще постоянно прибирают. В общем, тут… тут хорошо.
Он замолчал, погрузившись в печальные мысли, а я продолжала его разглядывать. Густая седая шевелюра, фермерский загар. Зимой он был в шортах и свитере с эмблемой загородного клуба. Горе мистера Адамса было таким мощным, что пришлось заблокировать его эмоции, пока я не грохнулась в обморок. Опять.