льшая из двух лун выходит, освещая небо. Снова идет снег, и я возвращаюсь к странной черной пещере, в которой ютятся женщины Джорджи. Содержимое из пещер привязано к моей спине тяжелым грузом. В дополнение к дровам и шкурам, я также поймал маленький двисти, который прокормит голодных женщин, по крайней мере, несколько дней, если они правильно заморозят мясо. Я истощен от проведенного в беготне дня и чувствую усталость, когда запрыгиваю сверху в пещеру.
Когда я это делаю, раздаются испуганные крики.
– Клмдн, – слышу, как Джорджи говорит остальным. – С Вэктал.
Я опускаю свой груз на твердый, холодный пол и растягиваюсь. У меня в спине покалывает, мышцы ноют.
– Фк овталл иззее?
– Итнк севнфеет, – говорит Джорджи, и я слышу даже намек на гордость в ее голосе. Она приближается ко мне, и я вижу беспокойство на ее лице, когда она смотрит на меня. – Йевргон лнгтме.
– Я в порядке, сладкий резонанс, – говорю я ей, приласкав щеку. – Ты что-нибудь ела? Ты такая же маленькая и слабая, как твои остальные люди.
Я перевожу взгляд на остальных пятипалых людей. Они забрали все ее шкуры и сжались вместе у стен. От них ужасно пахнет, но они оказались в ловушке внутри этой пещеры, поэтому я их не виню.
– Еез аскинифйевте, – говорит та, что с оболочкой на ухе. – Сезурвик.
Джорджи корчит смешное лицо, сморщив свой крошечный, гладкий носик.
– С фрозн, – она с надеждой смотрит на меня и спрашивает на моем языке. – Огонь?
Я киваю головой и притягиваю ее вплотную к своему телу. Я разведу для нее огонь через мгновение. А сейчас я испытываю ноющую потребность побыть рядом с ней. В ее присутствии кхай у меня в груди грохочет и начинает резонировать. Беспокойство, которое я чувствовал, оставив ее, исчезает от сладкого прикосновения ее щеки к моей груди.
Одна из людей от этого зрелища издает чмокающий звук, и бледные щеки Джорджи розовеют.
– Фкевев, – говорит она, но смеется. – Ейелкхм.
Я вдыхаю аромат своей пары на миг дольше, затем выпускаю мою Джорджи и двигаюсь к запасам, которые принес. Я создаю небольшую пирамиду из дров и замершей глины, также добавляю немного пуха, который утепляет мои сапоги, чтобы использовать его как трут (Прим. Трут – это любой материал, воспламеняющийся от однойискры. Берёзовая кора, сухая трава, деревянные стружки, вощёная бумага, распушённая вата, еловые шишки, сосновые иголки, размельчённые сухие грибы, в старину в трутовиках переносили огонь). Все женщины внимательно смотрят, как я начинаю разводить огонь. Когда на труте вспыхивают искры, я дую на него, чтобы усилить пламя. Я выпрямляюсь и вижу, что шесть причудливых, гладких лиц пяляться на меня, светясь от счастья.