Поинтересовавшись у Силя, где тут ближайшее селение, Талик внёс предложение:
— А давайте на повороте остановимся и посадим хоббитов на лошадей? Я могу взять одного. А кто-нибудь возьмёт в седло второго. Тогда мы успеем до ночи найти какой-нибудь сельский трактир, отмыться и высушиться…
Оказалось, что ни эльф, ни гном, ни даже Силь, не желали брать в седло мокрого и грязного хоббита. Упоминать такое простое объяснение как «грязный и мокрый», все трое избегали и изобретали аргументы так же бойко, как сущности Талика во время внутренних разборок. Силь боялся полоумных: «А вдруг он ко мне приставать начнёт? Слабоумные умеют только есть и размножаться!» Эльф занудно напомнил: «Не по инструкции». Сердобольный Баська полагал, что по отношению к пострадавшим попаданам инструкцию нарушить можно и даже нужно, но его «Боливар не вынесет двоих». Жертвой их бессердечия пала кобыла Силь.
Запихнуть двух полнорослых хоббитов в одно седло оказалось делом не менее трудным, чем реализовать их обратно «по щучьему велению, по моему хотению».
— Двое из ларца, полоумные с лица! — Комментировал Бутончик, пока Талик пытался обвязать хоббиту ногу веревкой. Хоббит хихикал и дрыгал конечностью.
— А пусть наш магуй энергуйский приклеит его к кобыле, чтобы не сползал. — Поддерживал вампира Витольд. — Он что-там заявлял про ледяные стрелы. Вот и приморозил бы. Давай, Бормотун! Есть мокрое седло и мокрая хоббитячья задница. Плюсуй по-быстрому!
— Да замолкните, вы, наконец! — Мысленно стонал Талик, завязывая веревку под брюхом кобылы.
Кобыла рвалась и дёргалась, несмотря на то, что с двух сторон её держали под уздцы Силь и Баська. И Талик кобылку очень даже понимал: вампиродемон, царапающий брюхо крыльями, это — страшно. Даже оборотень, который прекрасно чувствовал настроение животного, подтвердил, что на привязке второго хоббита кобылка упадет в обморок. Прямо на их многострадальное тело и упадет. Но непривязанные хоббиты из седла или вываливались или самовольно сползали на горячо любимую землю.
— Силь! — Взмолился Талик вслух. — Привяжи второго, будь другом, а? Лошадь сейчас сбесится!
Кавайный всё-таки сжалился. Поморщился, но под кобылу полез. Вылез весь в глине и стал выглядеть несчастнее хоббитов.
— Сказка о попе и работнике его Балде. — Мысленно буркнул Витольд и процитировал: — «Что ж ты, бес, под кобылу полез?»
Длинноухий Силь и впрямь мог сойти за бесенка. Талик взял произведение на заметку. Пушкина, конечно, не очень пересочинишь, но из «Балды» и «Царя Салтана» он еще с младших классов помнил предостаточно: