Наихудшим испытанием оказалась общественная баня города Бобруйска. Поскольку жители этого города, что естественно, блох терпеть не могли, пускать на постой оборотня без справки из бани никто не собирался. В местных термах страшно смердело псиной, а из прожарочной для одежды просачивались такие запахи, названия которым не мог придумать даже начитанный Баська. Соня терпеливо ожидала на улице, но при этом еще и стонала, демонстрируя утонченность своей натуры. Нальдо же пришлось ходить за попаданом во все помещения, что он честно приравнял к подвигу. Пережив этот малоприятный визит к бобруйским банщикам, он утешил себя тем, что вот теперь-то они отдохнут.
Баська сверкал белозубой улыбкой и болтал без умолку, благо избавился от шепелявости. В трактире было чистенько и малолюдно, то есть… оборотней было не много. Попадан и Соня щебетали у стойки: кавайная попаданша убеждала Зольникова, что его ошейник от блох, замаскированный под украшение, «вполне гламурный». Попадан вертелся у стойки, пытаясь рассмотреть себя в зеркале за рядами бутылок. Трактирщик весьма ловко удваивал ассортимент, поместив зеркало за полками. Вот ради этого предмета интерьера они к стойке и отправились. Нальдо даже почувствовал, что еще чуть-чуть и он заснет от полного умиротворения. Беседу с Баськой Наль поддерживал многозначительными «угу» и «неужели».
— И никакой наш попадан не писатель. Скоро дома будем!
— Неужели?! — В очередной раз откликнулся Нальдо.
— Ну, конечно! — Многозначительно заявил поклонник русской классики. — Это же ясно как белый день! Если бы и впрямь чего такое подозревали, то без слежки СовБезников не обошлось бы! Писатели — мастера слова и влияют на неокрепшие умы не хуже магов! — Задвинул обоснование не в меру начитанный гном.
Насчет того, что у гнома ум не окреп, Нальдо не сомневался, а вот насчет своего поспорил бы, но было откровенно лень. Доля истины в рассуждениях Баськи была. Да еще какая доля! Наль решил подстраховаться и осмотреть зал, применив заклинание «магического ока». Если СовБезники здесь были, то они наверняка следили за ними от самой бани, если не из самой бани. В народе это заклинание называлось «просветкой», и каким бы сильным ни был наведенный морок, проникало хоть через какое угодно количество слоев иллюзии. Вообще-то, к применению «просто так, от нечего делать» такое заклинание было запрещено. Но кто сказал, что сопровождая очень подозрительного попадана, Наль не имел права им воспользоваться?
В углу сидели два кота-оборотня и слизывали сметану с ложек — удовольствие растягивали. Ну, этот мир у них до первой кошки. Из помещения за стойкой показался трактирщик — вполне себе волк-оборотень. Их чудо крылатое крутилось перед зеркалом: не демон, а петух какой-то, а вот рядом с ним… Нальдо позволил заклинанию рассыпаться и сплел его еще раз. Так и есть. Пришлось признать, что ум не окреп не только у Баськи. «Но этого же не может быть!» — повторял себе Нальдо, вспоминая бурную ночь Зольникова с «Силем» и павшую в битве кровать. Рядом с их попаданом стояла обворожительная эльфийка, причем на её форменные нашивки был наложен такой морок, что даже «магическое око» под него не заглянуло. Не зря говорят, что СовБезники все слегка ненормальные… Хотя то, что Наль видел собственными глазами в комнате попадана, это — не слегка!