Сворачиваю с проселочной дороги на трассу, делаю музыку громче и закуриваю: наконец-то возвращаюсь домой! И ничуть не смущает тот факт, что на часах всего лишь 4-30 утра — кто рано встает, тому, как известно… Дорога практически пустая, но я еду со скоростью 90 км/ч, наслаждаясь каждым проделанным километром на пути к свободе. Я люблю родителей (и даже Альфи), но на расстоянии эта любовь будет гораздо крепче.
— Пятая колонка! — кричит на весь зал рыжеволосая кассирша. — Пятая!
Достаю из холодильника бутылку воды и иду к кассе, по пути роясь в сумке в поисках кошелька.
— Мария? Доброе утро.
Поднимаю глаза и вижу перед собой Терехова. По спине пробегают мурашки: вверх, вниз и снова вверх. С обычным прищуром он осматривает меня с ног до головы, после чего с еле заметной улыбкой произносит:
— Не ожидал вас увидеть в столь ранний час.
«Как же чудесно, что перед выходом мы накрасились! И то, что мы в меховой жилетке и в сапогах на шпильке, а не в пуховике и уггах! Похоже, Феофан Эрнестович остался доволен нашим внешним видом!», — радуется тщеславие, но сразу же получает подзатыльник от здравого рассудка.
— Москва — маленький город, — пожимаю плечами, демонстрируя безразличие.
Его глаза сужаются еще больше, а улыбка становится более заметной, словно ему удалось уличить меня в показном равнодушии.
— Пятая колонка! — еще громче кричит кассирша.
— До свидания, Феофан, — произношу я и, с трудом сдерживая дрожь в коленях, продолжаю свой путь к кассе.
Интуиция подсказывает, что Терехов смотрит мне вслед (или мне хочется, чтобы он смотрел?). Откуда он только взялся на заправке в пять часов утра?! Здравый рассудок подсказывает, что нам нужно быстрее убираться отсюда, дабы избавить себя от лишних проблем, и я не могу с ним не согласиться. Но рыжеволосая кассирша будто бы нарочно возится со сдачей, заставляя меня оставаться в замкнутом пространстве с Феофаном Эрнестовичем.
— Третья колонка! — кричит другая кассирша, высокая упитанная женщина с очень короткой стрижкой.
Боковым зрением замечаю, что Терехов подходит к кассе, и у меня возникает желание бежать со всех ног. Наконец рыжеволосая отсчитывает сдачу, и я складываю купюры и монеты в кошелек в надежде поскорее исчезнуть из поля зрения Феофана Эрнестовича, но он уже забирает свой чек.
— А я-то думал, чей SLK так одиноко стоит возле колонки, — с улыбкой произносит он, когда мы пересекаем зал, направляясь к выходу. — Вам нравятся родстеры?
— Да, — отвечаю я и, увидев возле третьей колонки синий Mercedes GL, изображаю улыбку. — А вам нравятся внедорожники?