Возможно, мне следует опасаться неадекватного андеррайтера, но мысли заняты другим: на вчерашней встрече с бывшим свекром, которую организовал Кирилл, я получила предварительное согласие на сотрудничество с «Авеню». Все бы ничего, но только потом Сергей Михайлович отвел меня в сторонку и попросил не обижать сына, дабы не развернуть его с праведного пути. Я премило улыбнулась в ответ, но где-то глубоко в душе поселилось отвратительное чувство вины, и голос здравого рассудка снова зазвучал в голове, настоятельно рекомендуя не ввязываться в эту сомнительную авантюру.
Теперь я сижу напротив Рябинова, все еще выслушиваю краткий курс самообороны и думаю, стоит ли озвучивать результат вчерашней встречи с бывшим свекром. И когда уже он начинает в красках описывать, как Василий тащит мое бездыханное тело к своему столу, чтобы надругаться, я не выдерживаю.
— Вчера виделась с владельцем «Авеню»… — говорю, как бы невзначай.
Он сразу же замолкает, напрягается и впивается в меня взглядом. Но я решаю выдержать паузу, чтобы отомстить за словесное недержание на тему извращений, уготованных для меня Мокрозадом.
— Ну так что? — нарушает тишину Рябинов. — Он согласен?
Здравый рассудок по слогам произносит «Не на-до э-то-го де-лать», но я ослушиваюсь.
— Он может рассмотреть наше предложение. Но окончательный ответ даст только после согласования с партнерами.
И это ложь: отчасти, чтобы помучить начальника, отчасти, чтобы обезопасить себя, отчасти, чтобы успокоить здравый рассудок.
— И когда? — не унимается он.
— Терпение. Если ты не забыл, я ничего не обещала.
Стоит мне только подойти к своему столу, как Лидочка и Оля бросают все дела и устремляют взгляды в мою сторону.
— Кто-то умер? — сухо спрашиваю я и сажусь в кресло.
— Почему ты про него не рассказала? — Лидочка обиженно дует губы.
— Да уж, это просто что-то! — Оля закатывает глаза. — Решила оставить его для себя?
— Думаю, у Варнас другие интересы, — бурчит Аня.
— Скажи, это он прислал тебе цветы? — не унимается Лидочка. — Если да, то я тебя убью!
— Конечно, он же передал ей привет! И даже поинтересовался, почему она не приехала! — Оля выглядит разочарованной.
— У Варнас другие интересы, — повторяет Аня, продолжая стучать по клавиатуре.
— Можно узнать, что здесь происходит? — приподнимаю брови с недоумением.
— Эти две только что вернулись из «Оушен», — не оборачиваясь, отвечает Аня.
«Он же передал ей привет! И даже поинтересовался, почему она не приехала!» — звучат в голове слова Оли. Терехов… Тщеславие визжит, самолюбие дудит в фанфары, а здравый рассудок посылает их и меня куда подальше. В памяти возникает образ Феофана Эрнестовича: вьющиеся смоляные волосы, легкая небритость, узкий разрез черных глаз, нахальная улыбка — и меня на несколько секунд бросает в холодный пот. Но под пристальным вниманием трех пар глаз нельзя давать волю чувствам — приходится взять себя в руки, что в тот момент удается с большим трудом.