Линн он обнаружил в компании уже полудюжины поклонников, изрядно уставшую, но довольную, с трудом пробился к ней и напомнил, что час уже поздний. К его удивлению, девушка ловко отослала всех кавалеров и спокойно сообщила, что готова ехать.
— Тебе понравилось? — спросил он, усаживая ее в экипаж.
— Очень. Но я страшно устала от всяких… — она покрутила в воздухе рукой, — благоглупостей.
— Неудивительно, от них все устают.
— Да? А зачем тогда сыпать ими в таком количестве?
— Традиция.
— Дурацкая! Кстати, ты что-нибудь выяснил?
— Не знаю. — Рейнард рассказал ей о том, что услышал. — Думаешь, это может оказаться полезным?
— Поживем — увидим. Но, мне кажется, не стоит говорить об этом остальным. Слишком расплывчато.
— Пожалуй… — Он вышел и подал ей руку. — Спокойной ночи, Линн.
— Спокойной ночи. И, Рейнард… спасибо.
Тучи, весь день собиравшиеся над городом, наконец разродились длительным теплым дождем, прибившим пыль и разогнавшим с улиц большую часть праздношатающихся. Лорисса по обыкновению сидела у открытого окна, наслаждаясь совсем недавно воцарившейся тишиной, нарушаемой только звонкими ударами тяжелых капель о черепичный карниз и блестящую мостовую. С самого утра Линн рассказывала о том, как прошел прием у графа Эрвского, стараясь не упустить интересных, по ее мнению, деталей. Лорисса не перебивала — все-таки девушка впервые взглянула на высшее общество изнутри, чем осталась невероятно довольна. Однако ее болтовня резала слух и действовала на нервы колдунье, вынужденной провести взаперти большую часть их пребывания в Эрве. Если позавчера ей не помешали даже уговоры упиравшейся Линн, то сегодня зарядил дождь, гулять под которым было удовольствием весьма сомнительным.
В итоге уставшая колдунья выдала девушке немного денег, сообщив, что больше не может слушать о нарядах и кушаньях, и отправила Линн прогуляться и купить себе что-нибудь, что могло бы занять ее на некоторое время. Лорисса посчитала, что Линн подберет себе какую-нибудь малозначительную ерунду, и когда та возвратилась с книгой, посмотрела на девушку с уважением. Книга представляла собой толстенький томик и не походила на светские романы, которыми увлекались все мало-мальски обученные грамоте и имеющие средства на покупку дешевых книг жители графств. Приволоченный Линн томик, в аккуратном кожаном переплете с тиснением, озаглавленный «Пропасть голодных ртов», был новомодным исследовательским политическим трактатом, автор которого счел благоразумным остаться неузнанным. Он несомненно был человеком прозорливым, и смерть в безвестности его устраивала больше, чем громкий процесс на фоне шумихи, развернувшейся вокруг его творения. Книга была запрещена уже в семнадцати графствах; в остальных десяти ее было не отыскать, а за ее распространение полагалось наказание от крупного штрафа до тюремного заключения. Где ее откопала Линн, было неизвестно, но Лорисса ничуть не удивилась. Только в Эрве и было возможным достать подобную литературу без особого труда.