— А кто тебе сказал?
— Евочка Горничкова. Мы с ней однажды так играли. Она была невестой, Тоник Коларж — женихом, а я подружкой.
— А ты пойдешь со мной играть после уроков?
— Ну конечно.
— Ах, Марушка!
— Что, Бобеш?
— Мы будем вместе дружить, правда? Все время, и когда будем большие — тоже.
— Будем.
— А ты на меня сердилась?
Марушка кивнула.
— Я тоже, но не очень.
Марушка разглядывала фарфоровую ручку.
— Я сегодня знаешь, так испугался, когда разлил эти чернила!
— А как я испугалась!
— Я думал, что ты нажалуешься.
— Гм, гм…
— А почему ты не нажаловалась?
— А тебе бы попало. Тебя оставили бы после уроков.
Бобеш ласково поглядел на Марушку и стал рыться в карманах.
— Марушка, я дам тебе еще карандашик. Знаешь, это необыкновенный карандаш. Он пишет красным…
Мать сидела за швейной машинкой: шила рубашки и фартуки на продажу. Она оглянулась на Бобеша, который качал маленького Франтишека, и спросила:
— Спит уже?
— Спит, — ответил шепотом Бобеш.
— Это хорошо, пусть спит.
В комнате было тихо. На стене тикали часы. Вдруг в них что-то звякнуло. Мать посмотрела на часы и вздохнула.
— Скоро одиннадцать. — Она говорила как будто про себя. — Пора бы уж начать варить, но что? Вот мученье, когда не знаешь, чем кормить! Лавочники в долг больше не хотят давать, в молочной я тоже задолжала, стыдно уже показаться на улицу.
— Что будет на обед, мама? — спросил Бобеш.
— Как раз об этом, мой милый, я и думаю. Хочу сварить картошку.
— Мама, Франтишека совсем заели мухи.
— А ты отгоняй.
— Я их отгоняю, а они всё лезут. Только я их отгоню, а они опять лезут. Вот мученье с этими мухами!
— На свете вообще одно мученье, — вздохнула мать. Она поднялась от швейной машинки, подошла к люльке и сказала: — Подожди, Бобеш, мы сейчас всех мух отпугнем.
Мать воткнула в углы люльки по длинной лучине, взяла какой-то реденький материал, почти рогожку, и натянула его. Теперь мухи не могли добраться до Франтишека.
— Здорово мы мух провели, правда? А ты не знаешь, мама, почему их так много, этих мух?
— Не знаю, Бобеш.
— А я знаю.
— Тогда не спрашивай.
— Можно тебе сказать, почему?
— Говори.
— Наверное, их так много потому, что они задаром.
— Как так?
— Знаешь, мама, сколько раз я уж замечал: что бесплатно — того много, а что за деньги — мало.
— Что такое ты говоришь?
— Ну посуди сама: куры, гуси или коровы — это все за деньги, и поэтому у нас, например, их нет. Ничего. А мух, жуков или птиц — их везде много. Это потому, что они задаром.
— Ну ты и мудрец!
— А что, если бы и гуси были задаром! Шел бы себе по улице гусь, ты бы его схватила — и прямо на сковородку!