— Ну-ка, покажите вашего пациента, — сказал он прямо в дверях.
Доктор сделал три шага, положил на стол чемоданчик и нагнулся над люлькой Франтишека.
— Почему вы не позвали меня раньше? — строго спросил он мать.
— Я думала, что это воспаление миндалин, ангина, что это пройдет само собой, — объясняла мать.
Не обращая внимания на ее слова, доктор говорил:
— Боюсь, что вы позвали меня слишком поздно. Это большая ошибка. Но я еще сделаю попытку.
Он вынул из чемоданчика какие-то вещи, потом подошел к печке с маленькой бутылочкой, отбил у этой бутылочки горлышко и вобрал из нее жидкость в специальную трубочку. Но потом Бобеш уже не видел, что доктор делает с Франтишеком, потому что люльку закрывала спина доктора. Видел только, как он обернулся к матери и сказал:
— Не бойтесь, ему больно не будет. Слезами вы ему не поможете. В другой раз, как заболеет у вас ребенок, сразу же присылайте за мной.
— Она бы за вами, господин доктор, еще вчера послала, да у нас нет в доме ни гроша, — отозвалась бабушка.
— Об этом, милая старушка, речи быть не может. Здесь дело идет о жизни ребенка. На «нет», как говорится, и суда нет.
Когда доктор осматривал Франтишеку горло, мальчик задергался от боли. Доктор еще раз строго взглянул на мать и, немного помолчав, сказал:
— Кажется, дело еще хуже, чем я думал.
Мать заплакала. Он положил ей руку на плечо и сказал:
— Я еще зайду вечером. Старшего сына никуда не пускайте — это дифтерия. И к вам пусть тоже никто не ходит. А где ваш муж?
— Он работает на дороге.
— А ходит домой?
— Не ходит.
— Хорошо, что не ходит. Иначе ему пришлось бы оставаться дома: это заразная болезнь.
Мать проводила доктора за дверь, и Бобеш видел через полураскрытые двери, как мать о чем-то спрашивает доктора и руки у нее сложены так, будто она о чем-то просит. Он видел, что доктор пожал плечами и подал ей руку со словами:
— Вечером приду посмотреть.
Когда доктор ушел, Франтишек еще минутку поплакал, но потом быстро уснул. Во сне ему, наверное, снилось что-то хорошее, потому что он улыбался.
На другой день дедушка сказал:
— Пожалуй, нужно сходить за Йозефом.
— А кто же пойдет за ним? — спросила мать.
— Я… К вечеру авось вернемся.
Бобешу хотелось пойти вместе с дедушкой, но это на самом деле было очень далеко, и он такой дороги не выдержал бы. Бобеш не мог смотреть на плачущую мать. Сам плакать он уже не мог. Ему казалось, что он выплакал все слезы, и все-таки грудь у него как-то странно сжималась и слезы сами бежали. Вдруг Бобеш почувствовал, что у него прерывается дыхание, и тогда он испугался, не разболеется ли он, как Франтишек, не стянет ли и у него тоже животик. Когда Франтишек начинал кашлять (это был уже не кашель, а какой-то с трудом издаваемый стон), у Бобеша мороз пробегал по коже.