Вместе с Сержем, до самого обеда, а это без малого часа четыре, промучился, составляя необходимую руну, установив её на колодец, для чего пришлось освободить его полностью от висящих гирлянд плетений других школ магии. А потом, растягивая плетение сначала на расстояние охватывающее пять деревьев, постепенно доводил охват до десяти стволов. Работал на износ, вовсю пользуясь повышенной работоспособностью и отменным физическим состоянием. За магические силы и вовсе не беспокоился, после такой подзарядки от доставшихся жертв. Манны от алтаря закачал столько в новые крупные камни, что сравнимо разве только с полным заряженным жезлом по ёмкости. Работал, одновременно прокачиваясь, пропуская всю манну и силы через себя, растягивая и без того уже огромный личный колодец. До камня Души по емкости, конечно, не дошёл, но "Камень слёз души," я думаю, смог бы вложить в колодец не один.
Работа всё-таки продвигалась очень медленно. Много времени уходило на зарядку плетения и на точную его установку и распределение по деревьям. Но результат превзошёл все ожидания, Черныш, резвясь, бегал вокруг нас, когда мы работали и вдруг, после первой установки щита, он с ходу влетел в промежуток между деревьями, на которые я установил заклинание. Его отбросило назад, а при повторной его попытке прорваться, так приложило беднягу разрядом, что наш пёсик, поджав хвост, заметался между деревьями. А если учесть, что на порождения гиблых земель магия практически не действует, то можно представить, какая мощность вложена в стационарное плетение, если даже псевдопса достало. Теперь мы работали с утроенной силой, видя положительный эффект нашей общей работы, а бедный Черныш не отходил от нас с Сержем ни на шаг.
Закончил я работу далеко за полночь. Наши ребята, вместе с Марфой, к моей досаде и усилившемуся беспокойству, так и не вернулись. Хотя, дорога неблизкая, а если учесть, что повозки гружённые, быстро идти не смогут, то ждать их прибытия стоит только завтра.
После продолжительного купания и плотного завтрака я, полусонный, еле как добрался до храма, но поспать мне было пока не судьба. Нагло расположившись, на нашей с Марфой лежанке лежал бобик, делая вид, что дремлет.
– Ого, барбос! А аккуратней никак нельзя было? – всю дрёму как рукой сняло при виде этого наглого лохматого.
– И я тебя тоже люблю! – ответил моей присказкой виртуальный персонаж, хотя с каждым разом образ бобика становится всё более осязаемым.
Я молча подошёл к лежанке, снял сапоги с натруженных ног, и, обняв за шею бобика, встал перед ним на колени.