— А в нас он не выстрелит? — тихо спросил Стасек, не решаясь идти дальше.
— Чего ему в нас стрелять? — ответил отец. — В людей стрелять не позволено, за это в тюрьму сажают. Хотя… кто его знает, что ему вздумается, этому нехристю!
— Ого-го! — подхватил Ендрек. — Пусть-ка попробует!
— А что ты ему сделаешь?
— Вырву ружье и снесу к старшине. Да еще разика два сам выстрелю дорогой.
Между тем охотник, зарядив свой ланкастер, подошел к мужику. Из сумки его, притороченные, свисали окровавленные останки воробья.
— Слава Иисусу Христу! — поклонился Слимак, срывая с головы шапку.
— Добрый день, гражданин! — ответил стрелок, приподнимая бархатный картузик.
— Эх, красота-ружье! — вздохнул Ендрек.
Панич поправил пенсне и внимательно поглядел на мальчика.
— Понравилось, а? — спросил он. — Это не ты ли мне вчера подал картуз?
— Я самый, а вы, пан, ехали верхом и без ружья.
— Значит, я твой должник! — воскликнул панич, доставая из кармана кошелек. — Возьми-ка, — сказал он и протянул мальчику серебряную монету. — А это твой отец?.. Тот, что вчера хотел отстегать тебя кнутом?..
Мужик поклонился до земли.
— Гражданин! — сказал панич обиженным тоном. — Если ты хочешь, чтобы у нас с тобой сохранились дружеские отношения, не кланяйся мне так низко и надень шапку. Пора забыть эти пережитки рабства, которые и нам и вам приносят одни неприятности. Надень шапку, гражданин, прошу тебя…
Слимак оторопел и вконец растерялся; он хотел было исполнить приказание, но рука отказалась ему повиноваться.
— Совестно мне при господах в шапке стоять, — пробормотал он.
— Брось ты дурить! — прикрикнул на него панич.
Он вырвал шапку из руки Слимака, насильно нахлобучил ему на голову, а затем то же самое проделал и с оробевшим Стасеком.
«Вот холера!» — подумал мужик, решительно не понимая демократических настроений панича.
— Вы что, в имение идете? — спросил охотник, закидывая ружье за плечо.
— В имение, панич.
— По какому-нибудь делу к моему зятю?
Мужик опять хотел поклониться в ноги, но панич удержал его.
— А какое у вас дело?
— Хотел просить милости у пана: сдать нам в аренду вон тот лужок, что лежит меж рекой и моим хуторком.
— Зачем он вам?
— Вчера мы с моей бабой сторговали корову, да боимся, что кормов для нее не хватит, вот и хотим просить милости…
— А много у вас скота?
— Всего-то пять голов божьих тварей: стало быть, две лошади да три коровы, — да еще свиньи.
— А земли у вас много?
— Какое там много, панич! Еле-еле десять моргов, и то из года в год все меньше родит, — вздохнул мужик.
— Потому что вы не умеете хозяйничать, — сказал панич. — Десять моргов земли, любезный, — это огромное состояние! За границей на таком участке живет с удобствами несколько семейств, а у нас и на одно не хватает. Что ж удивительного: ведь вы сеете одну рожь…