Через несколько минут показалась тележка, которую тащили собака и девушка; подъехав к хутору Слимака, она остановилась у ворот. Тяжело дыша, огромный пес повалился на землю, мужчина с трудом приподнялся в тележке и сел, а девушка, сняв шлею и утирая со лба пот, уставилась на хату.
У мужика сердце защемило от жалости. Он спустился с холма и подошел к путникам.
— Вы кто такие будете, люди добрые, из каких мест? — спросил он.
— Мы колонисты, идем из-за Вислы, — ответила девушка. — Наши купили тут землю, вот мы и идем с ними.
— А вы-то не купили земли?
Девушка пожала плечами.
— Видно, это у вас обычай такой, что бабы мужиков возят? — продолжал спрашивать Слимак.
— Что же делать, раз лошади у нас нет, а пешком отцу не дойти.
— Это ваш отец?
Девушка кивнула головой.
— И такой хворый?
— Да.
Мужик призадумался.
— Это он, стало быть, побирается, потому и ездит?
— О нет! — решительно возразила девушка. — Отец учит детишек, а я, когда есть время, шью на людей, а когда нечего шить, нанимаюсь работать в поле.
Слимак с удивлением поглядел на нее и сказал:
— Сами-то вы, видать, не немцы, что так чисто говорите по-нашему?
— Мы из немцев, — ответила девушка.
— Мы немцы, — в первый раз откликнулся человек в тележке.
Во время этого разговора из хаты выглянула и вместе с Ендреком подошла к воротам Слимакова.
— Экий здоровый пес! — воскликнул Ендрек.
— Ты лучше погляди, — обратился к нему Слимак, — как эта пани всю дорогу больного отца тащит в тележке. А ты, паршивец, небось не повез бы?
— Зачем мне везти? Лошадей у вас нет, что ли? — огрызнулся мальчишка.
— И у нас была лошадь, а сейчас нет, — пробормотал мужчина в тележке.
Это был худой, бледный человек с рыжими волосами и рыжей бородкой.
— Вам бы отдохнуть да поесть с дороги, — обратился Слимак к его дочери.
— Мне не хочется есть, — сказала девушка, — а вот отец, пожалуй, выпил бы молока.
— Сбегай за молоком, Ендрек, — распорядился Слимак.
— Вы не обижайтесь, — вмешалась в разговор Слимакова, — но, верно, у вас, немцев, нету родной земли, коли вы сюда приходите, к нам?
— Это и есть наша родина, — ответила девушка. — Я тут и родилась, за Вислой.
Человек, сидевший в тележке, с досадой махнул рукой и заговорил срывающимся голосом:
— У нас, немцев, есть родная страна, и даже больше вашей, но там плохо. Много народу, а земли мало, и трудно заработать копейку. Да еще приходится платить большие подати, да тяжелая военная служба, да еще донимают всякими поборами…
Он закашлялся и, немного передохнув, продолжал:
— Всякий ищет, где лучше, и всякому хочется жить так, как ему по душе, а не так, как его заставляют другие… У нас на родине плохо, потому мы и приходим сюда…