Die Heldenvater niedershau'n,
Und schwort mit stolzer Kampfeslust:
Du, Rhein, bleibst deutsch, wie meine Brus!..
Он смотрит кверху на небесный свод,
Оттуда взирают его, героя, предки,
И клянется с горделивым вызовом:
Ты, Рейн, останешься немецким, как мое сердце!..
Lieb Vaterland, magst ruhig sein,
Lieb Vaterland, magst ruhig…
Вдруг пение оборвалось и раздались крики:
— Держись!.. Держись!..
Слимак и Овчаж давно прекратили работу в конюшне и с ковшами в руках прислушивались к пению немцев. Внезапная тишина и последовавшие за ней крики удивили их, а батрака словно что-то ударило.
— Сбегайте-ка туда, хозяин, — сказал он, положив черпак, — чего это они орут?..
— Э… Мало ли что им в голову взбредет, — ответил Слимак.
— Держись! — кричали за рекой.
— А все-таки сбегайте, — настаивал батрак, — мне-то с моей ногой не поспеть, а там что-то неладно…
Слимак бросился к реке, за ним заковылял Овчаж. Когда он поднимался на холм, его догнал Ендрек и спросил:
— Что там приключилось? Где Стасек?
До ушей Овчажа издали донеслись какие-то слова. Он остановился и услышал чей-то голос с того берега:
— Так-то вы за детьми смотрите… Польские скоты!..
Вдруг на склоне холма показался Слимак: он нес Стасека. Голова мальчика лежала на плече отца, правая рука безжизненно повисла. С обоих стекала грязная вода.
У Стасека посинели губы, глаза были широко раскрыты. Ендрек, скользя по грязи, загородил дорогу отцу.
— Что это со Стасеком, тятя? — вскрикнул он в испуге.
— Утоп, — ответил отец.
Сжимая кулаки, Ендрек подступил к отцу.
— С ума вы, что ли, спятили? — крикнул он. — Да он же сидит у вас на руках…
Ендрек дернул Стасека за рубашку. Голова мальчика запрокинулась назад и свесилась через плечо отца.
— Говорю тебе, утоп… — прошептал Слимак.
— Что вы болтаете! — вскрикнул Ендрек. — Да он только что был во дворе!..
Отец не отвечал. Он снова положил на плечо себе голову Стасека и, поминутно спотыкаясь, двинулся к хате.
У порога стояла Слимакова. В одной руке она держала лоханку, другой прикрывала глаза от солнца, стараясь разглядеть, кто идет.
— Ну, чего вы там набедокурили? — закричала она. — Что? Опять на Стасека нашло?.. Наказание с этими швабами и их бесовскими молебствиями!.. Опять на ребенка нашло…
Подбежав к мужу, она приподняла голову Стасека и заговорила дрожащим, срывающимся голосом:
— Сынок, Стасек… Да что ты глаза закатываешь… Ну, Стасек… очнись… погляди на меня… Я тебя не трону… Магда, дай воды!..
— Хватит с него воды, — пробормотал Слимак, не спуская сына с рук.
Женщина отшатнулась.
— Что это?.. — спросила она с нарастающим ужасом. — Отчего он весь мокрый?