Демон подходил неторопливо. У деревьев был зверь – с черной шерстью да головой рогатой, а подошел ко мне уже человек. Первый раз я его таким увидела – волосы темные, словно сама ночь, а глаза красные, как пламя, в котором души грешные горят. И красивый такой, что сил нет отвернуться, смотреть хочется до самой смерти, да только красота та – нечеловеческая, слишком притягательная. Не бывает у живых людей таких лиц, словно изображение, на бронзе отлитое, – совершенное и холодное. Одет демон был, словно великий князь: на плечах мантия алая, и с нее живая кровь на траву течет. И там, куда капает, – пузырится черная земля, а после застывает обугленным камнем.
Шайтас остановился в двух шагах от меня, склонил голову.
– Снова за ответами пришла, ведьма? – усмехнулся он. – Или решение приняла?
– За ответом, демон, – отозвалась я, не в силах оторвать взгляд от его красных глаз. – Ты Лелю и Таира тьмой укрыл, от меня спрятал? – шагнула ближе, сжимая кулаки. – Отвечай, Шайтас! Где они?
– Что же ты за помощью к суженому не идешь? – бросил он. – Его целуешь, а как ответ понадобился – ко мне пришла? Нечестно, ведьма.
– Тебе ли о честности говорить! Это ты их спрятал, тебе и отвечать!
– В моем мире их нет, ведьма.
Я нахмурилась, напряженно всматриваясь в пылающие угли глаз.
– Не верю!
– Мне нет нужды врать, – пожал он плечами.
– Как же нет? Хочешь меня к себе заманить, сам говорил.
– Те, кого я заманил, в котлах варятся да живой плотью псов моих кормят, – усмехнулся он. – А ты сама прийти должна. По доброй воле. – Шайтас шагнул еще ближе, так, что и не разделяло нас уже ничего. – Цвет моего мира, что вы зовете папоротником, загорится через три дня, Шаисса. Недолго ждать осталось.
– Скажи, где Таир и Леля! – выкрикнула я.
– Скажу, если заплатить готова. За все платить надо, сама знаешь. Даже я за приход к людям плачу, хоть и демон.
– Кровью расплачусь, – вскинула я голову. Кровь ведьмы большую силу имеет во всех мирах, а отданная добровольно и подавно.
– Плату я уже озвучил.
Я зажмурилась, не желая вспоминать. И вздохнула.
– Хорошо, демон. Заплачу. Что захочешь сделаю. Только скажи, живы ли они?
Шайтас смотрел мне в лицо несколько мгновений, а потом взмахнул рукой. Задрожал ночной воздух, и капли крови с его мантии поползли, сливаясь в багровую лужу. Одна за одной потянулись друг к другу, образуя круг. Шайтас присел рядом, подул тихонько, и кровь всколыхнулась, забурлила пузырями, а потом вмиг успокоилась и застыла стеклом. И в ней отразился сырой подвал и двое ребятишек на гнилой соломе.
– Живы! – Я упала рядом на колени, всматриваясь в кровь, словно в зеркало. Леля и Таир в багровом отражении выглядели здоровыми, хоть и встрепанными. А на полу лежала зеленая ленточка – подарок Летней Девы, и из нее росла веточка яблони с наливными плодами. Знать, пригодился дар!