Охранник что-то передал по рации. Потом какое-то время подождал, получил ответное сообщение и велел мне следовать за ним.
Мы прошли через двор к одной из дверей. За ней оказался широкий коридор, заканчивающийся прозрачной дверью. По стенам висели картины в богатых рамках. От этого коридор напоминал картинную галерею. Усиливали сходство приземистые банкетки на кривых ножках, расставленные под картинами.
Прозрачная дверь вывела нас на террасу под деревянным навесом с видом на тот самый песчаный пляж, где мы купались с Олесей первый раз, и спокойное море, которое сейчас казалось лазурным, залитое солнцем.
Теперь я поняла, почему дом не просматривается с пляжа, как получилось, что мы его не заметили. Кто-то хитрый замаскировал его зеленью, оставив небольшую тропинку. Причем с затемненной террасы отлично видно, что творится на пляже, а с залитого солнцем пляжа не видно ничего. Мне стало совсем дурно, когда представила картину, как Алессандро наблюдает за раздевающимися мной и Олесей.
- Располагайтесь, - прервал размышления охранник. – Дон Алессандро выйдет к вам через несколько минут.
Я осталась на террасе одна. А ведь он не зря велел проводить меня именно сюда. Хотел лишний раз унизить, напомнить о позоре. Господи, как я страдала от безвыходности. Почему должна просить помощи у человека, которого ненавижу до такой степени? Я не рискнула присесть на гостеприимные шезлонги, накрытые чем-то белым и воздушным. С тревогой вглядывалась в равнодушное море, словно в нем искала ответы на все вопросы.
Еще не поздно сбежать. Я могу сделать это прямо сейчас. До пляжа рукой подать, а там и до дома. Нужно только преодолеть небольшое расстояние.
Додумать мысль до конца не успела, дверь на террасу распахнулась, и появился Алессандро. Слава Богу, в глазах нет привычной насмешки! Я до такой степени боялась встретиться с ним взглядом, что чуть не зарыдала от облегчения, когда увидела, что смотрит он серьезно и даже немного встревожено. Хотя последнее, скорее всего, мне кажется или я хочу этого. Наверное, он прямиком из душа: мокрые волосы зачесаны назад, на обнаженном торсе (на нем кроме шорт ничего больше не было) блестят капли воды. Терраса небольшая, и я чувствую запах чистого тела с легкой примесью парфюма или геля для душа.
Почему он молчит? И так странно смотрит? До такой степени удивлен моим приходом? Я начинала нервничать под его изучающим взглядом. Некстати подумала, что одета слишком откровенно, и он не может этого не замечать. Дурацкий румянец не заставил себя ждать, лицо мгновенно запылало.