Вот и все, что он мне сказал. И тут вдруг мне стало как-то стыдно. Прогнозы прогнозами, но ведь новая армия строится. Вот и пошел я военспецем. Но сегодня… — и Николай вдруг разжал перед нами свой крепкий круглый кулак и показал чистую розовую ладонь, — зачесалась у меня рука, как только прочел то, что сегодня напечатано в газете. Ну, так вот, значит, так я и скажу…
— Между прочим, говорят, что полковник Сорочинский — правая рука Дутова, — сказал Сережа.
— Ну вот, одно к одному… — ответил Николай.
Мы расцеловались.
Николай принял под свою команду отряд деповских рабочих и повел их на фронт.
Прошел всего один месяц, и Дутова выгнали из Оренбургской губернии и загнали далеко в степи. Отряд вернулся в Челябинск.
Первого мая мельком видел я Николая, он верхом на коне лихо провел свой маленький отряд мимо первомайской трибуны. А через несколько дней произошло восстание белогвардейцев, в котором приняли участие одураченные агентами Антанты чехословацкие эшелоны, сформированные на территории России из военнопленных. Подавляющее большинство военных специалистов, бывших офицеров царской армии, изменили советской власти.
Лучших людей нашего города, передовых большевиков, истребили тогда белобандиты. Но они так увлеклись расправой над безоружными, что не выставили охраны у железнодорожных мостов. А когда спохватились, что им надо бы скорее двинуться на Екатеринбург, на Уфу и в Сибирь, то все железнодорожные мосты вокруг станции оказались взорваны. Благодаря этому наступление белых задержалось, и это дало возможность командованию Красной Армии сорганизоваться и стянуть военные силы на новый фронт.
Долгое время никто не знал о том, кто осмелился так дерзко и хладнокровно, под самым носом у белогвардейцев, произвести эту диверсию. И только в 1920 году сложным и косвенным путем узнал я, что накануне взятия Красной Армией Новониколаевска (ныне Новосибирска) был расстрелян белыми дерзкий разведчик Красной Армии — Николай Карбушев. В числе многочисленных его «преступлений» упоминался также и взрыв мостов вокруг Челябинска. В этом Николай с гордостью признался перед смертью.
Так проросло, поднялось и расцвело одно из бесчисленных семян, брошенных большевиком Цвилингом в души людей.
Пусть же вечно цветет бессмертное большевистское слово, пусть до будущих счастливых поколений донесет оно образы тех, кто погиб за грядущее сегодня…