— Станови-ись! — негромко скомандовал он. — Слушай мою команду!..
И через лощину, где сейчас сонно бродили клочья тумана, он повел нас в сторону леса, примыкавшего к тем самым открытым дверям, в которые вбегала линия железной дороги. Оказывается, белые хотели пройти сквозь этот лес, чтобы внезапно захватить станцию Нязепетровск, но столкнулись с нашей заставой. Красноармейцы открыли огонь и отошли.
Так рассказывал нам Кудрявцев, когда мы, пройдя через низину, вступили в лес. Все стихло. Здесь нас расположили цепью, — в этой цепи был весь наш взвод. Кудрявцев велел нам идти вперед, держа винтовки на изготовку. Но вот совсем неподалеку от пас вдруг началась стрельба, и стало слышно, как со свистом пролетают пули. Мы получили приказ ложиться и окапываться…
Между тем стрельба впереди становилась все сильнее, пули все чаще пролетали над нашими головами, они дзинькали по стволам деревьев, с шуршанием сбивали листву и хвою. «А мне не страшно, не страшно…» — думал я. Сердце билось с силой, я с наслаждением вдыхал знакомый сосновый, словно бы пьяный, запах ночного леса и потной рукой сжимал Винтовку.
Кудрявцев велел без приказа не стрелять. Но мне очень хотелось выстрелить, мой небольшой боевой опыт говорил, что стрельба — это и есть война, и когда стреляешь, тогда действительно не страшно. Кто-то поблизости жалобно закричал «мамонька!», где-то обругались, мимо нас пробежала, белея косынкой среди стволов, медицинская сестра.
— И чего нас здесь заколдовали? — с возмущением сказал Смирнов.
Он сказал, а я, сразу взяв прицел повыше, выстрелил, и тут же, совсем близко, даже слегка оглушив меня, выстрелил Смирнов. Вся наша цепь открыла стрельбу. Многие повскакали с мест.
— Прекратить огонь! — раздался вдруг разъяренный голос Кудрявцева. — Кто без команды открыл огонь? Ложись сейчас же!
Мы перестали стрелять и залегли. Стрельба впереди нас и позади продолжалась. И вдруг в беспорядочную эту стрельбу вошла мерная, неторопливая дробь пулемета «максим». Очереди одна за другой летели над нашими головами, и тогда мы вжимались в землю. Потом очереди стали лететь повыше, ветви и сучья падали нам на спины.
Внезапно огонь прекратился, продолжался он не более двух минут. Мы ничего не понимали. Вдруг совсем близко раздалось:
— Ура-а! Бей казаков! Ура-а!..
Кудрявцев побежал вперед, мы за ним.
В темноте я запнулся и увидел у себя под ногами неподвижно лежащего человека. «И чего разлегся…» — с досадой подумал я и лишь потом сообразил, что это убитый.
Неожиданно мы выбежали на опушку леса.
— Ложи-ись! — закричал Кудрявцев. — Прицел двести шагов, огонь!