— Свобода! Такое сладкое слово, Свобода…
Я сделал всего один шаг на улицу и тут же в мою голову легко и непринужденно проник неожиданный, прекрасный образ: милая женщина в странном тройном колпаке, длинных волнистых одеждах и с вышитым белоснежным крестом на груди; она восседала на троне меж двух величественных колонн (черной и белой). За спиной у незнакомки виднелись три луны, в руках был какой-то свиток, а в ногах, словно охраняя и освещая призрачную дорогу, сложенную из подолов прекрасных мантий, лежал сияющий изогнутый месяц. Внезапно девушка пронзительно посмотрела мне в глаза и начала разговор:
— Я буду твоей проводницей, маг. Слушай, внимательно слушай меня и ни в коем случае не сходи с дороги, указанной мною. Ступай на площадь, осмотрись и выбери для начала правый путь. Ты должен осознать, вспомнить и просто понять — кто ты есть. Только так ты сможешь подготовиться к дальнейшей дороге. Но поспеши, чародей, у тебя не так много времени… Солнца сойдутся в единое меньше чем через четыре часа. Торопись…
Последняя фраза показалась мне странной, но когда я поднял взор вверх, то все встало на место. Этот мир, а точнее город, поразительный, гротескно-готический город, освещали сразу три солнца: белое, красное и черное. Причем последнее было самым палящим: я ощущал на себе как его немые, всепроникающие лучи тонкими, едва заметными иглами пронзают мою плоть, и более того — мою душу. Мрачное светило производило поистине дьявольское впечатление.
Спустившись по нескольким массивным каменным ступеням на брусчатку центральной площади, я осмотрелся. Город был красив, пугающе красив. Высокие темные дома словно нависали над небольшими улочками и как будто бы сами диктовали возможные направления движения. Их сложные готические конструкции с резными окнами, стрельчатыми линиями и высокими шпилями буквально заполняли собой все пространство. Темные, преимущественно черные и красные кирпичи мистическим образом гармонировали с убийственным багровым светом солнц и словно становились его частью. Повсюду царствовали черные и серые полутени. Кроме того, настораживало и то, что и площадь и улицы и, скорее всего, весь город — были пусты, мертвенно пусты. Знаете, такое часто случается перед какой-нибудь глобальной, всеуничтожающей бурей. В центре площади виднелся высокий гранитный постамент, на котором стояли интересные винтажные часы. На бездонно-черном циферблате двигались сверкающие, не дававшие тьме поглотить абсолютно все внутреннее пространство, белые световые стрелки. Сделав шаг в сторону часов, я увидел, как прямо перед моим носом пробежала эфемерная серая фигура подростка и стремительно ускорившись, унеслась в их сторону.