– Даже если напишем, – снова влез Стефан. – Мы где? В Сумраке. А если он потом с Сумраком захочет драться? Сейчас его отец хочет, так сказать, съесть… Не морщись, все так, по мифологии. А вдруг он сам захочет свергнуть отца? Как Зевс Хроноса? В мифах про это полным-полно. А Сумрак живет по законам мифа.
– Вовсе не обязательно, что так будет, – раздался голос Зака. – Наш мир – лишь одна из книг в библиотеке Вселенной. Сумрак – читатель этой книги. Маугли нужно будет всего лишь найти свою. Но для этого он должен научиться читать.
– Я могла бы помочь, – сказала Анна.
– Ты? – покосился на нее Александр, сидевший рядом, по левую руку. По правую, конечно же, расположился Маугли.
– Я джинн. Я смогу выполнить это как желание.
– Сейчас не можешь, – напомнил Александр. – Твоя бутылка в схроне Инквизиции, дорогая джинна.
– Мы достанем! – вскинулся Джонни.
– Дети… – Александр впервые произнес это слово настолько презрительно. – Это вам не библиотека Бюро. Туда вас, можно сказать, вежливо пригласили. А схрон, да еще под личным контролем Дункеля… Даже если вы пробьетесь через все защиты, а это невозможно, там не один Яров старался… Даже если унесете. Все артефакты под «фризом». Их ядерным взрывом не возьмешь. Просто и надежно. Снять этот «фриз» может лишь тот, кто наложил. А чтобы сам пропал – нужно сотню-другую лет подождать, заряда хватит.
– У меня есть право обжаловать приговор, – твердо сказала Анна. – Я помогла Инквизиции. Мальчик не пострадал и не попал в руки сумеречных тварей. Я имею право требовать вновь сделать меня Иной. Пусть наложат еще хоть десять печатей!
– Не хотелось бы тебя расстраивать… – Александр в последнее время полюбил многозначительные паузы. – Только Маугли, с юридической точки зрения, тоже артефакт. По крайней мере такова официальная точка зрения Инквизиции. Вот она тебе, из первых рук.
– Ты… вы… не говорил, – Анна залилась краской.
– Сначала не было времени, потом необходимости, – пожал плечами Александр. – Инквизиция, когда нужно, пользуется современными моделями, а когда и средневековыми. Малыш не имеет собственного ясного рассудка. Извини, но в пятнадцатом веке он считался бы умалишенным, а не… альтернативно одаренным. Его воля, его интересы никак не будут приняты во внимание.
– Что-то мне подсказывает, будь он совершенно адекватен, это ничего бы не меняло, – как бы между прочим произнес Дреер.
– Они его не получат, – резко высказала Анна.
– А если бы получили, – продолжил, как бы размышляя вслух, Александр, – то вместе с еще четырьмя. Каждый из которых помешался на своем… Истеричка, юный психопат, старый маразматик и еще один, с маниакально-депрессивным психозом… Пожалуй, этим мы и воспользуемся.