Валантен повел дело с размахом. Его издательство печатало дешевые бульварные романчики, полные преступлений, ужасов и темной романтики. Почти на каждой странице была особенным способом обработанная буковка, которая собирала в себя всю эмоциональную силу, впитанную книгой, – и передавала через такую же букву в экземпляр, хранившийся у Валантена.
Обнаружить такое мошенничество было практически невозможно, если не знать о нем. Быстрый прирост возможностей Валантена в среде Иных объяснили его ростовщическими делишками. Ночной Дозор следил за ним, но ничего не мог предъявить.
Пока однажды простой библиотекарь, а по совместительству Иной седьмого уровня – нет, не Янош Чапек, а тоже француз по имени Артюр Эме – не обратил внимание на странную ауру зачарованной Валантеном книги.
Эме оказался весьма романтичным Светлым. Исследовав книгу, он не пошел с ней к ночным дозорным – ближайший Дозор находился, справедливости ради, весьма далеко, – а начал разыскивать подобные книги сам. Когда спустя немалое время в его руках оказался десяток подобных, Эме опять не стал обращаться в компетентный орган. Он легко установил, что большая часть книг принадлежала одному издателю – а Валантен к тому времени стал еще и книготорговцем и наносил свои метки на чужие книги. Тогда сыщик-любитель съездил в Париж, навел справки о Валантене.
Лишь после этого Эме обратился в Дозор. И вот здесь лучший в Европе Ночной просто-напросто дал маху. Артюру не поверили. Хитрый Валантен многое предусмотрел. Его символы работали всего лишь раз в сутки – и все в разное время. Аналитики парижского Ночного решили, что провинциал Эме от скуки и комплексов слабого Иного заигрался в магического детектива.
Но Эме не сдался… и пошел к Темным. Нет, не в Дневной Дозор, что вы! Просто лучший друг Артюра – увы и ах! – был именно таким. Обычным Темным седьмого уровня. Среди Иных случаются истории и похлеще. А тут – всего-то два низкоранговых приятеля разного цвета. Все равно что блондин и брюнет. Но сочетание оказалось поистине взрывным. Дело в том, что, пожалуй, ведущей чертой характера самого Эме была любознательность. Настоящим авантюристом он не был – до случая с Валантеном – и нашел выход своей натуре в книжных раскопках. С чувством воодушевленного любопытства он, собственно, однажды и был инициирован, выбрав сторону Света. Его ближайший друг тоже мог бы стать Светлым. Его ведущей чертой, по-видимому, была тяга к справедливости. Но излишняя принципиальность до добра еще никого не доводила – и до Света, впрочем, тоже. В Сумрак этот субъект попал, будучи в изрядно плохом настроении, сильно обиженный на несправедливый мир по какому-то мелкому поводу. Возможно, кто-то из Дневного Дозора постарался, чтобы Ночной или, того хуже, Инквизиция не пополнились очередным служителем. Но в Дневной Дозор нового адепта не взяли из-за той же принципиальности. Может, потому тот и начал сторониться своих и завел дружбу со Светлым.