Редактор газеты твердо знал: хорош тот заголовок, что сам он написал, – и был убежден, что броские заголовки всяко лучше выдавать почаще. Порой, когда особенно разгуливалась фантазия, Саймон делал это каждую неделю – и потом немедленно отказывался от своего творения, когда даже он сознавал, что это становится источником веселья в питейных погребках журналистской братии. Классическим примером был заголовок: «Не это ли самый скверный человек во всей Британии?» И вроде вариант с подстраховкой: всего лишь вопрос, никаких утверждений.
– У меня есть хорошие цитаты от вдовы, – намекнула Кейт, запуская компьютер.
– Убойные, я бы сказал, цитаты, – добавил Терри, повышая ставку. – Вчера все из кожи вон лезли, чтобы и себе что-нибудь урвать. За фотографиями тут уже и журналы, и зарубежные СМИ выстраивались. Сарафанное радио быстро все разнесло.
– Это сразу выдает твой возраст, Терри, – назидательно сказал Саймон. – Сарафанов уже нет и в помине. Ты разве не заметил? Их давно уже сменили деловые костюмы.
Новостной редактор лишь улыбнулся на эту отповедь шефа, сочтя за лучшее увидеть в ней этакую добродушную насмешку. Ничто не должно было омрачить ему этот день. Он добыл для газеты материал года и теперь собирался получить повышение зарплаты, которое он честно заслужил, а потом пригласить свою жену – или, может, любовницу – поужинать в роскошном ресторане «Ритц».
Кейт между тем стала просматривать электронную почту, оставив мужчин потрясать друг перед другом своими достоинствами.
– А какая она, Кейт? Эта Джин Тейлор? – спросил вдруг Саймон.
Кейт посмотрела на главреда, увидев за его привычным бахвальством совершенно искреннее любопытство. Он занимал одну из самых влиятельных должностей в газетной индустрии, однако подчас он больше всего хотел сделаться вновь обычным журналистом, который по уши погружается в свой материал, расспрашивая всех и каждого, «дежуря возле двери», – и в конце концов посылает свои драгоценнейшие строки начальству, а не узнает о деле понаслышке.
– Она гораздо умнее, чем себя выставляет. Разыгрывает роль этакой маленькой преданной домохозяйки – типа мужу верная опора, – но в голове у нее происходит черт-те что. И ей явно приходится нелегко, потому что, как мне кажется, на первой стадии она верила, что он невиновен, но потом что-то переменилось. Что-то в их отношениях явно сдвинулось.
Кейт понимала, что должна была докопаться до большего, должна была узнать все целиком. Она, конечно, винила Мика, что так не вовремя прервал их разговор, но в то же время четко видела, как в глазах Джин в какой-то момент словно опускаются шторки. Обе они то и дело перетягивали на себя контроль над интервью, но в конечном счете вопрос о том, кто же там все-таки верховодил беседой, уже был совершенно ясен. И Кейт вовсе не собиралась это признавать перед здешней аудиторией.