Парень убито молчал.
— Короче. С тобой мне базарить не с руки. Мне твой главный, пусть и не самый, нужен. Есть у меня к нему разговор. Вот бумажка, тут адрес мой. К ночи я почти всегда дома. Пускай смотрят, пасут, мне до фени. Пусть или сам придет, или пришлет кого серьезного. Усек?
— Да…
— Ну и бог тебе навстречу, бывай.
"Придут или нет? По идее — должны, я для них объект интересный и много чего сотворить могу. Один я тут не шибко делов наворочаю, хотя… Кое-что у меня в загашнике есть. А как доказать, ежели что? Бумаги? Катит… А еще что? А больше ничего и нету…"
Они пришли ночью, через четыре дня.
Дверь я не закрывал, и шаги их услышал заранее. Пришло их трое, один остался на лестнице, а двое вошли ко мне.
— Вы хотели нас видеть?
— Вас — это кого?
— В смысле?
— В прямом. Вы ж не сами по себе люди, за вами стоит кто-то?
— Мы представляем подпольный обком партии, вам этого достаточно?
"Мать, мать, мать! Прямо тебе кино — "Подпольный обком действует". Хотя, вполне достоверно, может и так быть".
— Вполне.
— Итак, что вы хотели сообщить?
— Вы уже знаете, где я работаю?
— Да, вы работаете на немцев.
— Ну, советская власть меня на работу не взяла. А жить как-то надо. Но, вы правы, давайте ближе к делу. Я располагаю ценными сведениями о дислокации немецких частей, их численности и многом другом.
— И откуда у вас эти сведения?
— Не забывайте — наша контора их кормит. Не только наша, естественно, но узнавать при этом что-то интересное вполне возможно. Кроме того, я располагаю возможностью свободного перемещения в городе и вокруг него. У меня есть автотранспорт.
— Это все?
— Нет. Не все. Есть и еще кое-что, что я могу сообщить уже на Большую землю.
— Почему не нам?
— Извините, но это не ваш уровень. Без обид, но некоторые вещи вы просто не знаете.
— Почему вы так в этом уверены?
— Вы не поймете,… Я уже объяснял это представителям НКВД, но…
— …?
— Нужен выход НАВЕРХ. Не на самый, но уровень должен быть СЕРЬЕЗНЫМ.
— И как вы себе это представляете? Сюда должен кто-то прибыть для разговора?
— Нет. Переправьте меня на Большую землю, ясен пень — не в тюрьму.
— Это вряд ли. Никто не будет проводить такую сложную операцию для того, чтобы вывезти в тыл бывшего зека.
— А то, что бывший зек может знать что-то, что имеет значение для победы в войне?
— И откуда?
— У меня свои источники информации.
— А у нас — свои. И мы им — верим. И по нашим данным, у вас не может быть ничего сверхважного, не тот у вас уровень.
— Значит, ваши источники ошибаются.
— Это беспредметный разговор. У вас есть еще что-либо, что вы можете сообщить нам?