– Слушай, если родители велели тебе лежать…
– Да бросьте. Я честно лежал и читал, пока вы не пришли, но ведь вы меня не выдадите? Вы даже не сможете сказать, что здесь были, а я всегда хотел поговорить с детективом, даже если он не ученый. Вам часто приходится убивать?
– Не так часто, как бы хотелось.
Мальчишка понял намек и заухмылялся:
– А пистолет у вас при себе?
– А твой? Он действительно смертельными лучами стреляет?
Дикки опять засмеялся:
– Настоящий я изобрету, когда вырасту. Этот стреляет резинками, и у меня неплохо получается. Вот, смотрите.
Он прицелился в абажур торшера – того самого, который миссис Стэнтон привезла из квартиры Салли – стрельнул, и резиновое колечко попало точно по центру. Этот малец был природный снайпер: я даже из настоящего пистолета целился бы дольше, чтобы сделать такой меткий выстрел.
– Хотите попробовать?
Я покачал головой.
– А мою лабораторию посмотрите?
Мне не очень хотелось, но Дикки нужно было завоевать, чтобы не объясняться потом с мистером Стэнтоном.
– Хорошо, давай поглядим, только сначала я тебя кое о чем спрошу. Тебе нравится пугать людей? Могу признаться, что меня ты здорово напугал.
– Ну, я не так часто это делаю. Папу не пугаю, потому что у него больное сердце. Людей с больным сердцем, как у папы и Салли, нельзя пугать.
– А Салли ты никогда не пугал?
– Один раз, я тогда еще не знал про нее. Она чуть не умерла, и больше я так не делал. Она вообще с приветом была. Дороти тоже, но меньше, чем Салли.
– Ты их любил, Дикки?
– Ну, у нас были нормальные отношения, особенно с Дороти. Просто я настоящей наукой интересовался, а не разной бредятиной, как они с дядей Реем. Ерунда сплошная. Давайте я покажу вам лабораторию.
Лаборатория, занимавшая половину его спальни, была очень недурна для одиннадцатилетнего мальчика.
– Вот это криминалистика. Порошок для снятия отпечатков, микроскоп – ну, он у меня и для других целей тоже, – чернильная подушечка и карточки, чтобы пальцы катать. Хотите, ваши сниму?
– Нет, спасибо. Они мне еще понадобятся. Как вырастешь, приходи к нам – возьмем тебя на работу.
Это предложение я сделал от всего сердца. Если Дикки и взрослым останется таким же, я с чистой совестью оборву ему уши.
– Ладно, да я и сейчас могу вам помочь. Я уже раскрыл одно преступление.
– Какое?
– Кражу. Год назад кто-то взял из моего банка пять долларов. Потом их обратно положили, но я хотел выяснить, кто это, и обработал купюры, все пять, специальным составом, от которого руки делаются зелеными. Смыть его нельзя, со временем он сам сходит. Смотрю – денег опять нет на месте, а у мамы пальцы позеленели.