– Подружке на день рождения, – пояснила она. – Еще два дня назад хотела отправить.
Подружке так подружке. Я поставил чемоданы у двери и протянул руки Клэр.
– Не надо, Эд. Мы уже попрощались ночью. Значит, не ищи меня и не пытайся за мной проследить.
– Почему, Клэр?
– Со временем ты поймешь. Или спроси у дяди, он тебе объяснит.
– Но…
– Сколько тебе лет? Двадцать?
– Почти девятнадцать.
– А мне двадцать девять. Сам видишь…
– Угу. Старуха глубокая, в артериях бляшки.
– Не старуха пока, но для женщины это уже не первая молодость. Насчет работы и скромной комнатки я тебе наврала. Если женщина привыкла к хорошей жизни, она больше к прошлому не вернется, во всяком случае я.
– Найдешь себе такого, как Гарри?
– Найду, но не такого. Деньги, нажитые подобным путем, больше не для меня, научилась кое-чему в Чикаго. Мне повезло, что ты оказался здесь, когда Голландец явился.
– Я понимаю, но почему бы нам…
– Много ли зарабатывают наборщики, Эд?
– Ладно. – Я снова взял чемоданы.
Мы сели в такси на стоянке и поехали на вокзал Дирборн. Клэр держалась очень прямо, но я заметил слезы у нее на глазах. Не знаю, хуже мне стало от этого или лучше. Лучше, наверное, если вспомнить прошлую ночь, но попробуй пойми этих женщин. Взять хоть маму, ставшую вдруг такой милой после папиной смерти. Почему они не могут определиться, какими им быть, плохими или хорошими? В нас во всех хорошее перемешано с плохим, но женщины как-то быстрее переключаются. Прямо из кожи вон лезут, чтобы достать тебя или, наоборот, обласкать.
– Лет через пять ты обо мне и не вспомнишь, Эд.
– Нет. Буду помнить. – Мы миновали Ван-Бюрен под эстакадой и пересекали Луп, приближаясь к вокзалу.
– Поцелуй меня еще разок… если хочешь, конечно.
Я поцеловал. Посылочный сверток соскользнул с колен Клэр на пол. Я поднял его, запомнив имя и адрес.
– Если выиграю миллионный джекпот, свяжусь с тобой через твою подружку в Майами.
– Не надо, Эд. И в лотерею играть не следует. Работай и будь тем, кто ты есть. На перрон со мной не ходи, возьму носильщика – да вот и он.
– Но ты говорила…
– Поезд вот-вот отправится. Слушайся маму и оставайся в такси.
Носильщик уже подхватил чемоданы Клэр.
– До свидания, – промолвил я.
– Обратно в «Милан-тауэрс»? – спросил таксист.
– Да, – кивнул я, глядя, как уходит, ни разу не оглянувшись, Клэр.
Она бросила посылку в почтовый ящик и вошла в здание вокзала. Я продолжал смотреть, когда такси уже отъехало от тротуара, и заметил невысокого брюнета, который вышел из другого такси и быстрым шагом устремился к вокзалу. Он показался мне знакомым, но я никак не мог вспомнить, где его видел.