Говоря, я быстро натягивал штаны и тёплую гимнастёрку. Следом пояс с кобурой. Не скрываясь проверил патроны в барабане револьвера.
- Тайна не тайна, - пожал плечами Вадхильд. - Примерно такая же, как в твоём безразгоннике. Гравишют называется. Совсем компактный антигравитационный прибор. Ну, или как-то так. В общем, пролетел большую часть расстояния - и включил его. И этак плавно опустился на землю.
- Понятно, - кивнул я, подвигая стул и осёдлывая его. - А сюда зачем приехал? Уж явно не для того, чтобы меня обрадовать.
- Я знал, что ты тут. Не так уж много базразгонников в Урде. Особенно новеньких "Ястребов". Империя, конечно, продала Народному государству несколько десятков, на авиаполк не наберётся даже. Так средненький линкор укомплектовать можно не больше. Но все они пределов столичной области не покидали. И только один летает где-то на Севере. В общем, вывод сделать не сложно.
- Ты не ответил на вопрос, - заметил я.
- О комплексе на реке Катанге ты слышал, думаю. Мне нужен именно он.
Я махнул рукой, примерно указывая в ту сторону, где должен находиться этот самый комплекс. Говорить что-либо мне не хотелось совершенно.
- Я могу рассчитывать только на тебя, Готлинд. У меня задание - узнать, что именно происходит там. Именно из-за этого комплекса, хоть и косвенно, конечно, началась чёртова вторая война.
- Это как? - не понял я.
- Да всё просто. "Турн-и-Таксис" взялись перевозить нечто, что было украдено именно с этого комплекса. И намеривались передать Блицкригу. Наша разведка пронюхала - и заварилась вся та каша, которую нам пришлось расхлёбывать в небе над границей.
- А теперь тебя отправили узнать, что же это такое. Вот только вопрос: при чём тут я? Наверное, ты ещё не знаешь, но я - гражданин Народного государства Урд.
Через полгода проживания и работы на Севере я понял, что быть гражданином Урда намного выгодней, нежели просто инспецем. Платили лучше. Гласный надзор снимали. Да и отношение менялось. Как только я получил красную книжечку урдского паспорта, меня даже чоновцы стали воспринимать как товарища. Без прежней настороженности и отчуждённости. Хотя и особой сердечности, конечно, не было. Я не был совсем чужаком для них, но и своим так и не стал.
- Ты - дилеанец, - отрезал Вадхильд. - Урдцем тебе не стать никогда.
- Но судить меня будут, как урдца, - пожал плечами я. - И измена Родине тут весьма серьёзная штука. За неё светит только высшая мера, а не домзак или лагерь. Это тебя будет обрабатывать контрразведка, пытаться перевербовать или что-то в этом роде. А мне только это. - Я выразительно постучал пальцем по лбу. - Так что мне проще тебя сдать контрразведке - целее буду.