Я прибежала к кинотеатру на несколько минут раньше и решила воспользоваться таксофоном на углу. «Отлично, — заявила Джастина, когда я рассказала ей обо всем, что случилось. — Значит, у тебя наконец получилось что-то сексуальное».
Мы входим в кинотеатр. Обычно мы долго спорим о том, куда садиться — Джордан нравится впереди, мне посередине, — но сегодня я говорю: «Где угодно» — и плюхаюсь на первое же предложенное место.
— От Пикси ничего? — спрашивает Джордан.
Пикси до августа учится в Венском университете на курсах искусства и немецкого языка.
— Нет… А тебе?
— Нет. Знаешь, для такой болтушки она ужасно редко пишет.
— Ага…
Джордан пододвигает ко мне попкорн.
— Что с тобой такое?
Я отстраняю кулек с попкорном.
— Ничего. Тяжелый день.
— Что делала?
— А, снималась в занюханном гостиничном номере в одном жемчужном ожерелье без одежды, в то время как на балконе напротив кто-то мастурбировал… А ты?
Во время моей тирады Джордан сначала широко раскрывает глаза, потом сощуривает, прикрывает рукой рот и старается не засмеяться. Она ищет, как бы подвести всему этому итог.
— Знаю, знаю: ты очень не любишь такие гадости.
Но дело не в этом.
— Нет, погоди… Ты что, серьезно была голая?
— Да, но ничего не было видно.
— Правда? — с сомнением протянула Джордан. — Тогда какой смысл сниматься?
— Ну, в одном кадре было видно, но только выше пояса.
— Значит, ты была топлесс?
— Ну да.
— И какой-то мужик напротив мастурбировал.
— Да, но это не вошло в кадр!
Мое сердце начинает биться сильнее, когда я вижу картину в собственном описании. Второсортная гостиница. Жемчужное ожерелье. Мастурбатор.
— Это просто случайность, — отмахиваюсь я с притворным равнодушием. — Сама знаешь, Нью-Йорк.
Джордан кивает. Часть истории с мастурбатором ее не беспокоит.
— Ты же говорила, что никогда не будешь позировать топлесс.
— Разве?
Вообще-то, да.
— Да.
— Ну, сейчас было по-другому. Это было… — я ищу подходящее слово, — художественно.
— Что именно?.. — начинает Джордан, но я не хочу продолжения.
— Все, — отрезаю я.
Приходят фотографии с двух проб. Из серии в бумажном бикини мы не берем ничего — я умоляю! — но Джастине понравилась несколько снимков, где я в костюме шоу-герл. Крупный план головы, черно-белая фотография, где я спокойно смотрю в объектив, а корона из перьев развевается ветерком. В пару к ней подбирается фотография в полный рост, где я иду прочь от камеры, блестки горят на солнце, а тонкая паутинка сетчатых чулок идет параллельно среднему ряду шоссе. Мимо несутся машины.
Я смотрю через плечо, сощурившись и стиснув зубы.
— Ты выглядишь такой злой… — одобрительно бормочет Джастина и смотрит на список моих встреч. — Злой и жесткой.