— Это помогает мужчинам заново пережить посещение стрип-клуба, — добавляет Ро.
— Что неизбежно приводит к хэппи-энду! — подхватывает Винсент.
Это я поняла.
— Фу!
— Не думай об этом, когда снимаешься, — советует Грета.
Шестьдесят ярдов. О боже. О боже!
— Так, понятно. Что еще?
— Еще есть поза «горячая лава», — говорит Винсент.
Грета широко улыбается:
— Да, «горячая лава»!
Пятьдесят восемь…
— Что такое «горячая лава»?
— Так я называю одну из самых знаменитых поз для «СИ». Показать? — спрашивает Грета.
Пятьдесят пять… Пятьдесят четыре… Пятьдесят три.
— Да! Да! Скорее!!!
Винсент похлопывает меня по руке:
— Расслабься, зайка, это всего лишь поза для съемок, а не лекарство от рака.
— Но ей все равно надо спасать свою задницу, — возражает Ро.
— Начинаешь вот так… — Грета вытягивается и ложится на полотенце, руки вдоль туловища. — Немного выгибаешься… — Ее бедра поднимаются с полотенца, красиво выгибаясь. — А потом — ой, горячая лава!..
Она выгибает спину, и впрямь пропускает дымящийся расплавленный поток под поясницей. Я отмечаю, какими точками она касается земли: плечи, ягодицы, пятки. Поза едва ли удобна, но выглядит великолепно.
— Иногда фотограф стоит над тобой, — продолжает Грета, тяжело дыша, — хотя обычно он будет снимать оттуда, где ты.
Грета поворачивается. До сих пор она принимала позу за позой с равнодушием человека, которому делают педикюр, но сейчас играет роль до конца. И еще как! Я смотрю и не могу насмотреться… На ее волосы — почти всем моделям-блондинкам не удается отрастить волосы ниже плеч, слишком часто их приходится осветлять и укладывать. А у Греты волосы густые, пышные, здоровые и стоят куда дороже золота, если судить по многочисленным и выгодным заказам на рекламу шампуней. На ее глаза, зеленые и сияющие, иногда выглядывающие поверх очков — сексуальная библиотекарша в бюстгальтере и трусиках. На губы, которые недавно фигурировали в статье «6 способов надуть губки» в «Мадемуазель». На грудь, украсившую бесчисленные развороты. На живот, который постоянно появлялся в разделе каллистеники женских журналов, пока Грета не стала для этого слишком знаменитой. На ноги, благодаря которым продались целые мили всевозможных чулок и колгот. На тонкие руки и узкие стопы. На совершенство в каждом, каждом, каждом дюйме…
Грета корчит гримаску:
— Детка, что с тобой?
Я сглатываю.
— Все нормально.
— Чем это вы тут занимаетесь?
Любуясь «горячей лавой», я совсем забыла о приближающейся троице. А Тедди тем временем подошел, топает ногой и смотрит кисло: двадцатиминутный поиск более удобного места оказался безуспешным.