— Хорошо, но… я правда не пробовала.
Я закончила свои дела и поправляю одежду. Грета вдруг кричит: «У-у-ух!» и обнимает меня, чуть не рассыпая порошок — но не рассыпая.
— Как это здорово!
Угу… Я смотрю на горку порошка.
— И часто ты?.. — спрашиваю я. Мой голос звучит удивленно; я действительно удивлена. Я не заметила никаких признаков. Даже не догадывалась!
— Не-ет! Очень редко, чтоб повеселиться — как сейчас!
Грета протискивается к унитазу и садится. Я беспокоюсь о сохранности ее платья, но она ничего не замечает. Она поглощена другим: миниатюрной ложечкой, которая выскочила из щели как зубочистка из швейцарского ножика, она насыпает порошок в кучку; бритвочкой с золотым лезвием она измельчает порошок и делает из него дорожку. А потом — но лишь после того, как оба инструмента вернулись на положенные места — она протягивает мне крошечную золотую соломинку.
Я отступаю назад.
Грета хватает меня за запястье.
— Ну, что ты! Это же так весело!
— Это нехорошо! — отзываюсь я.
Супермодель смеется, а потом наклоняется и приставляет соломинку к дорожке. Один долгий вдох, и она выгибается и зажимает нос.
— У-у-ах!
Ее глаза закрываются. По лицу расплывается улыбка. Грета роняет коробочку на колени и ритмично барабанит руками по кабинке.
— Так здорово, здорово, здо-ро-во!
Наконец Грета, трепеща ресницами, открывает глаза. Она вся сияет, она в экстазе.
— Так здорово, — шепчет она. — Но с первым разом не сравнить. Первый раз… — она поводит руками и роняет их на колени: нет слов. — Самый лучший! Просто самый! До сих пор не могу забыть!
Я тоже шепчу:
— Правда?
Грета приоткрывает рот, проводит пальцем по языку и опускает в кокаин. Белые кристаллы блестят на загорелой коже, как сахар.
— А ты попробуй, — шепчет она и пристально смотрит мне в глаза. — Чуточку.
Я открываю рот.
Тепло. Жарко. Щекотно. Рев мотора! Я лечу и не могу сдержаться. Я открываю рот, Грета снова кладет туда кокаин, и кабинка не может меня удержать — мы уже в зале, с нами Лотар, мы выбегаем из клуба в теплую ароматную ночь, минуем вышибалу и открываем дверь другого клуба.
Едва мы заходим в дымный зеркальный зал, все замирает и все глаза впиваются в нас. И снова похоть, пот и тестостерон зашкаливают. И снова Грета невозмутима: прямая и спокойная, подбородок приподнят, глаза смотрят перед собой. Но я теперь такая же! Ну, давайте, кто на меня?! Подруга берет меня за руку.
— Э-ге-гей! — кричит она, поднимая наши сжатые кулаки как громоотвод.
— Э-ге-гей! — хором вторят мужчины.
Мы танцуем, заходим в уборную и танцуем еще, пока клуб не закрывается. Как-то мы ухитряемся добраться домой. В отеле мы купаемся нагишом — сначала в бассейне, потому что он попался нам первым, потом в океане, где мы катаемся на волнах, пока не начинает болеть все тело, потом снова в бассейне. Мы плаваем и плещемся, пока не устаем и не замерзаем. «Бр-р-р-р!» — тянет Грета на одной ноте. Лотар взламывает кабинку для переодевания и находит там стопку пушистых белых полотенец. Мы вытираемся и лезем на шезлонги, смеясь, обнимаясь, дрожа.