– Вот это да! Василий Палыч, ты ли?
– Я, Вениамин Александрыч!
Василий поднялся из-за стола и пошел навстречу соседу и другу своего детства. Они обнялись. Таня тем временем взяла со стола узбекское блюдо и пошла в кухню, чтобы подложить горячего плова. Она видела, что Веня хоть и рад приезду Драгоманова, но сильно усталый – лицо осунулось, глаза щурятся от недосыпа. Удивляться нечему: неделю он был в командировке в Сибири, вернулся рано утром после ночного перелета и сразу поехал на работу, только душ принял, и не прилег даже.
Когда Таня с блюдом плова в одной руке и с тарелкой нарезанных помидоров в другой вернулась в комнату, все уже сидели за столом и по второму кругу выпивали за встречу.
Стол был большой, четыре человека размещались за ним свободно. Поставив на него блюдо и тарелку, Таня пошла к своему месту рядом с Василием и Евгенией Вениаминовной, наискосок от Вени и Аделины…
Этого невозможно было не почувствовать. Даже просто не увидеть. Да, это было именно видно, видно воочию. Они сидели поодаль друг от друга, но сияние озаряло теперь их обоих. Как такое получилось, почему, было непонятно. Но от непонятности, от необъяснимости это не становилось менее очевидным.
– Потолка своего достиг на Сахалине, – рассказывал Василий. – Рыболовецкий бизнес освоил в полном объеме. А по-человечески себя не исчерпал еще. Хочется пошире взять.
– То есть в Москву ты перебираешься насовсем? – спросила Евгения Вениаминовна.
– Это как дела пойдут! – хохотнул Василий. – Может, и дальше двинусь. В Европу, в Америку, не исключаю. Но пока да, Москву буду брать.
Его жена молчала, Веня тоже. Они не смотрели друг на друга, но Тане вдруг показалось, что они – один человек. Это было так странно, так как-то… страшно, что она поежилась.
– А с жильем у тебя что? – спросила Евгения Вениаминовна. – Пока определишься, можете у нас жить сколько понадобится, ты же знаешь.
– Спасибо, теть Женя, – кивнул тот и опрокинул в рот очередную порцию коньяка. – Сегодня переночуем. Расслабился я, неохота в отель возвращаться. А завтра дом здесь хочу снять, в поселке. Детство тут прошло, сами понимаете, воспоминания, то-се. Раз в Москву возвращаюсь, так уж сюда. Я б и сразу дом тут купил, если есть на продажу.
– Снять можно, на Верещагина, по-моему, сдается дом. А с покупкой много сложностей, – покачала головой Евгения Вениаминовна. – Самоуправление наше очень в этом смысле придирчиво. Не каждому дают разрешение.
– И правильно, – кивнул Драгоманов. – Нечего тут не пойми кому. Ну, сниму пока, значит. А там, глядишь, и лояльность свою докажу. Венька поможет, – подмигнул он. – Ты ж теперь большая шишка, Вень. Мы у себя тоже наслышаны.