Танька поразилась до глубины души. Как можно привезти фрукты из Австрии? И зачем?!
– Это не те фрукты, которые едят! – засмеялась Нэла. – Посмотри!
Танька подошла вместе с ней к столу, где сверкал ярко-алый огонек, на который она обратила внимание. Огонек оказался маленьким прозрачным яблочком с зелеными листочками.
– Посмотри, посмотри, не бойся, – подбодрила Нэла.
Таня взяла яблочко двумя пальцами и ладонь под него подставила. Не хватало разбить!
Яблочко оказалось брошкой. Оно было сделано из матового стекла, а на обратной стороне, где крепилась булавка, под стекло было подложено золото. От этого яблочко переливалось всеми оттенками красного цвета, а когда Таня повертела его, то внутри веселые огоньки засверкали.
– Красиво, правда? – сказала Нэла. – К этой брошке еще клипсы есть. И другие австрийские фрукты есть тоже.
Она открыла большую шкатулку, стоящую на столе, и стала доставать из нее… Чего только не достала!
Яблочки золотистые и зеленые с алыми полосками. Груши желтые и розовые. Фиолетовые ежевичины. Лиловые сливы. Бордовые вишни. Оранжевые апельсины. Малинки малиновые. Морошки желтые с синевой. И земляничины. И лимоны.
У Тани разбежались глаза и перехватило дыхание.
– Кто ж такое сделал? – сглотнув, проговорила она.
– Это в Австрии делали, – ответила Нэла. – В сороковые годы. Видишь, вот здесь гравировка по-немецки. Война закончилась, женщинам захотелось украшений. Ювелиры и придумали эти австрийские фрукты. Недорого, ярко и привлекательно.
Что привлекательно, это точно. Глаз не отвести!
– Как же недорого? – покачала головой Танька. – Там же золото внутри.
– Не золото, а фольга, – возразила Нэла. – Стебельки из серебра, листочки эмалевые.
– А откуда они у вас? – спросила Танька.
Правда, тут же прикусила язык. Ее-то здесь не расспрашивают, кто она да откуда.
– Дедушка когда-то из Австрии привез, и с тех пор мама их коллекционирует, – ответила Нэла. – А папа собирает вьетнамские статуэтки. Вон они, на полках.
Вьетнамские деревянные статуэтки занимали целый стеллаж. Это были фигурки крестьян с серпами, воинов с мечами, женщин с веерами, и их домов, и каких-то животных.
– Родителям нравится разнообразие, – объяснила Нэла. – А австрийских фруктов и вьетнамских статуэток как раз очень много, и все разные. Тем они и привлекательны.
– Вы фильм собираетесь смотреть? – напомнил Ванька.
– Сейчас! – ответила Нэла.
Она сбегала в кухню, принесла на расписном металлическом подносе крупно нарезанный черный хлеб и банку с медом, уселась рядом с братом и Танькой на диван, и все время, пока смотрели фильм «Однажды в Америке», они ели хлеб с медом. То есть Ванька с Нэлой ели – Танька впилась взглядом в экран, про еду и не вспомнила. Какая история!.. Какая любовь!.. И совсем другая, совсем непонятная жизнь… И из бедности в ней можно выбиться… В конце, когда самый главный герой долго-долго смотрел на светящуюся витрину того кафе, в котором он был когда-то очень счастлив, Танька почувствовала, что сейчас не просто заплачет, а заревет в голос. Еле сдержалась.