— Дэвина. Вы, значит, называете друг друга уже по именам?
— Ну, как-то же я должна различать братьев Твикс, вполне нормально, что я запомнила их имена.
— Братьев Твикс? — ошарашенно повторяет мои слова Томас, — что это, бл**, вообще значит?
— Ох, — смотрю на закипающего Томаса и еле сдерживаю себя, чтобы не засмеяться, — ну, они оба такие сладкие, как шоколадные палочки.
— Что?
— Да шучу я, Томас! Видел бы ты свое лицо! Просто вспомнила рекламу и провела как-то аналогию. Вот и называю их так. Поверь, я совершенно не думала об их глазурированных палочках. Черт, прозвучало как-то не очень. Не злись. Я шучу.
— Ты хочешь, что бы я поседел раньше времени? Зачем ты вообще сказала это? Теперь я не смогу пройти в магазине мимо сладостей без отвращения.
— Отчего же? Возможно, я переживаю о сахаре в твоей крови, не преувеличивай, — смеюсь, глядя на Кента. — Ревнуешь?
— Конечно.
— Серьезно?
— Конечно, мать твою, серьезно, Лиззи. Неужели ты еще не поняла, что действительно дорога мне?
От этих слов мне хочется подпрыгнуть на месте, а после подбежать к Томасу и расцеловать его абсолютно всего. Но я всё же сдерживаюсь, медленно направляясь к своему муженьку, покачивая бедрами.
— А ты умеешь быть милым, Томас Кент, — поправляю его галстук и смотрю на совершенные губы мужчины. Не сдерживаюсь и провожу по ним указательным пальцем, наслаждаясь их мягкостью, — мне даже хочется как-то тебя за это наградить.
— Как? — прикусывает мой палец, а после начинает его посасывать, посылая дрожь по всему телу, заставляя желать большего.
— Еще не придумала, — отрываю взгляд от этих греховных губ и встречаюсь с горящими глазами Томаса, — но, думаю, тебе понравится.
Всю магию прерывает звонок телефона. Мы оба тяжело вздыхаем и Томас тянется к телефонной трубке, но перед этим одаривает меня сексуальной улыбкой и шепчет:
— Попроси меня, Лиззи. Всего несколько слов и я буду в тебе.
— Придурок, — шиплю на него и разворачиваюсь к выходу, чтобы покинуть кабинет Томаса. Ну, что же он за сволочь такая!
Чертов Томас Кент!
Глава 21
Лиззи
Захожу в свою спальню и останавливаюсь на месте, буквально прилипая к полу. О, Боже мой! Меня ограбили! Здесь так пусто! Нет! Нет! Нет! Все, что нажито непосильным трудом! Мои вещи! Мой торшер! Мои магнитики возле зеркала, подаренные Мари с каждой ее поездки! Господи, что за сволочь лишила меня всех этих ценных вещей!!! Верчу головой, отмечая, что в комнате пусть и осталась практически вся мебель, но здесь слишком пусто. Почти стерильно. Это не моя спальня!
— Кошмар! — обретаю дар речи и начинаю вопить, — кошмар! Меня ограбили! Меня ограбили!