Горечь от сознания незадавшейся жизни сделала Борисова угрюмым и нелюдимым…
Машин не было.
Он понуро стоял в хвосте очереди и чувствовал себя усталым, словно все годы неудач и ошибок выстроились вслед за ним. Он не рассчитывал даже на маленькое случайное везение и не спрашивал пассажиров, садившихся в редко подходившие такси, не по пути ли с ним.
Бил фонтан в сквере перед собором, радужно играла на солнце водяная пыль. Шумный перекресток относил и приносил волны машин, кипел пестрым потоком прохожих. Но все это не имело отношения к нему, Борисову. Он равнодушно смотрел, как садятся в такси счастливчики, уже заранее смирившись с тем, что опоздает.
Кто-то глянул ему в лицо пристальным взглядом, кто-то из начала очереди. Он почувствовал этот взгляд и равнодушно опустил голову. Но ощущение не прошло, и Борисов посмотрел в начало очереди, увидел худощавое лицо с чуть выступающими скулами и сразу узнал Грачева, товарища по университету. Сергей помахал ему рукой. Борисов подошел.
— Здравствуй, Валя, тысячу лет тебя не видал.
Борисов пожал узкую руку:
— Здравствуй.
— Куда едешь?
— Да вот, надо на стадион Ленина.
— Поедем вместе. Я у стадиона тебя высажу, а сам двину по Большому.
Уже в машине Грачев спросил:
— Ну как, не тянет тебя иранистика?
— Да как тебе сказать, я ведь только в принципе знаю, что это такое. Одну статейку как-то написал о сасанидском металле — помнишь, выставка была в Эрмитаже? — и то не напечатали. Тянули, тянули, пока выставка не закрылась, а потом уже что печатать.
— Выставка была интересная.
— Вот мне тоже показалось. Ну а потом я как-то сгоряча переделал статейку в такой очерк научно-популярный, но так никуда и не пристроил… Там уж ударился и в историю, и в филологию.
— Показал бы.
— Да ну, тебе ли читать такие дилетантские штуки.
Машина плавно шла по свежеасфальтированной набережной, казавшейся праздничной от высоких окон старинных особняков.
— Ты женат? — спросил вдруг Грачев.
— Да, дочь. А ты?
— Все как-то не выбрать время, — усмехнулся Грачев.
Усмешка эта показалась Борисову грустной. Он сказал:
— А иначе не добился бы ничего.
— Кто его знает, — опять грустно усмехнулся Грачев.
Они уже въехали на новый Тучков мост.
— Ты бы зашел как-нибудь, Валя. Я действительно буду рад тебя видеть. Запиши телефон и адрес. Да, статейку покажи, обязательно.
Борисов почему-то долго помнил эту встречу. В коротком, бессвязном разговоре все чудилась ему какая-то теплота и помнилась еще грустная усмешка Грачева.
Борисов позвонил через месяц.
Был прохладный светлый вечер. После дня бесплодной и потому мучительной работы над статьей Борисов чувствовал себя опустошенным и особенно одиноким. Женя с дочерью были на даче, и ничего не удерживало его в непривычно тихой комнате. Борисов предупредил на всякий случай соседку-пенсионерку, чтобы не закрывала входную дверь на крюк, и вышел из дому.