– Это он! Он! – верещала старушка, тыча пальцем в своего спасителя, которая, как оказалось, и была той самой «очевидицей Иерёмы», а теперь ещё и свидетелем происшествия (не путать с Пришествием). – Я всё видела! Этот нахал устроил давку и пожар в нашем общем Доме. Я просто не успела сказать там, меня первой оглушили. Он специально всё подстроил. Это он! Демон! Поджигатель! Разжигатель межконфессиональной вражды!
Это было серьёзное обвинение.
А раз такое дело, то тут же нашлись и другие очевидцы, заподозрившие ещё в самом начале, рогатого варвара в некоей фатальной предумышленности. В основном это были жрецы-продавцы и те размалёванные жрицы, чьё фалло-божество бесследно сгинуло в огне.
Возмущённая толпа, повалила на отнекивавшегося от преступления варвара, горя лицемерно-искренним «праведным» гневом (ничего удивительного, вполне обычное словосочетание, гневались люди искренне за то, что не дал возмутитель спокойствия доделать им дела «праведные», и спокойно предаться обычным бытовым заботам: блуду, безделью, грабежам, взяточничеству, подхалимству или невинным сплетням на лавочке).
– На костёр его!!! – потребовали блудницы и прохиндеи, в смысле жрицы и жрецы.
– На кол, а потом в костёр!!! – предлагали старые девы и ханжи, в смысле невинные женщины послебальзаковского возраста.
– Утопить! Повесить! Четвертовать! Задом на муравейник! – начали предлагать свои методы лишения жизни остальные негодующие. Ведь сколько религий, народов и культур, столько и способов умерщвления себе подобных придумало человечество, и даже больше.
Поняв, что добром это не кончится, Скотти-варвар, пятясь от наседавшей толпы, заливисто свистнул. Застоявшийся в стороне Конанифал только этого и ждал. Громко и грозно заржав, верный варварский конь прорвался сквозь толпу к хозяину и «приняв на борт» Скотти, рванул в сторону площади. Не подумайте, варвар не испугался, просто он принял единственно верное решение, уйти и не брать грех на душу. Ну не рубиться же с этими полоумными.
Обезумевшая же толпа, удостоверившись в том, что сбежавший, а значит заведомо виновный, варвар, действительно замешан в этом тёмном деле, ринулась за ним следом.
В отличие от варвара, Барабир-багатур так и не дождался ни оваций, ни даже жиденьких аплодисментиков. Ошарашеные побоищем «новички», которым пришлый багатур «даровал свободу» от беспредела мерзких «старичков», поначалу немного возрадовались, но их тихая эйфория длилась недолго. Затюканные «новички», с ужасом представили, что будет, когда очнуться их узурпаторы и решили не рисковать. Вместо того, чтобы добить лежачих (один из немногих случаев, когда это не возбраняется), «новички» накинулись на багатура.