Серая улица привела на торговую площадь. Саян не спеша двинулся вдоль торговых рядов. Центральному рынку Давизуна ох как далеко до Пасмы и Тургала – масштаб не тот. Если в столице Рюкуна торговцы хлебом занимают длинные ряды, а торговцы тканями и того больше, то в Давизуне круглыми хлебцами заставлены две, максимум три лавка. Тканями торгует целый ряд, только, Саян глянул вдаль по проходу, не такой он уж и длинный.
Зато, Саян вытянул голову, совсем не видно иноземцев. Никаких сюртуков, фигаро и курток с короткими рукавами. Лишь изредка в базарной толчее мелькнёт серая рубашка матроса с закатанными рукавами.
Продавцы и покупатели носят исключительно местные наряды, так называемые кимоно, просторные одеяния с широкими рукавами. Никаких пуговиц, полы кимоно плотно запахнуты и стянуты матерчатым поясом. У горожан побогаче кимоно из шёлка с яркими выразительными рисунками или узорами. У женщин к тому же на поясницах большие красивые банты. Тассунарцы попроще обходятся однотонной одеждой из хлопка и конопли.
То и дело навстречу попадаются крестьяне в коротких куртка, штанах до колен и в соломенных островерхих шляпах. Земледельцев легко узнать по натруженным рукам и кроткому взгляду.
Саян на всякий случай отступил в сторону. Мимо с важным видом прошёл местный дворянин. Самурай. Во! Вспомнил, как их называют. Как и на чиновнике из порта, на плечах самурая широкая накидка с накрахмаленными плечами. Широкие шаровары с разрезами по бокам издалека можно легко принять за женскую юбку. И, конечно же, за поясом обязательные атрибуты самурайского сословия. Более длинный меч, кажется, называется катаной, а более короткий вакадзаси. Язык сломаешь.
Саян улыбнулся вслед важному самураю. Память возвращается. Тассунарские слова сами собой приходят на ум. Базарный гам уже не кажется смесью пустых звуков. Ухо всё чаще и чаще выхватывает знакомые слова. Вот, например, торговец рыбой в синем кимоно и кожаном фартуке во всю расхваливает свежую морскую рыбу. Однако покупательница, зрелая женщина в жёлтом кимоно с ромбами и с чудной причёской из которой торчит длинная заколка, сомневается в свежести товара и тычет тоненьким пальчиком в запавшие рыбьи глаза.
А чем же торгуют? Саян старательно обошёл множество торговых рядов, но так и не нашёл ни одной лавки с трубками, лампами и прочими приспособлениями для курения опиума. Аж на сердце отлегло!
Прилавок торговца скобяными товарами завален ножами с клеймами на фатрийском и марнейском языках. Но, Саян пощупал пару лезвий, тассунарских гораздо больше. Продавец верещит не переставая. То и дело мелькают слова «хорошо», «дорого», «редко».